«А что, если вдруг и впрямь существуют чудеса, неподвластные логике и научному осмыслению? Почему вдруг не может существовать банда фанатиков-башибузуков, которые охотятся за тем, что они считают неким священным талисманом, а потому готовы грабить и убивать, не считаясь ни с чем. Ведь убили же в Каире старого князя Эстерхази. Впрочем, кто знает, они или нет?»

    -  Что ж, давайте все по порядку…

    Он не успел закончить свою мысль. Дверь распахнулась, и в нее втиснулась весьма примечательная парочка. Со стороны могло показаться, что огромного роста офицер-конногвардеец нежно ведет под руку внушительного вида жандарма, а жандарм при этом, закусив губу, вероятно от страсти, тянется на цыпочках, стараясь оказаться вровень со своим партнером.

    -  Лаис, душа моя, что здесь происходит? - с порога раскатисто пророкотал конногвардеец.

    -  Это я желаю знать, что здесь происходит? - поворачиваясь, рявкнул Лунев.

    -  Прошу прощения, господин полковник. - Новый гость отпустил взятое на излом запястье жандарма, и тот, как-то сразу обмякнув, начал растирать пострадавший сустав. - Разрешите представиться, ротмистр Чарновский!

    ГЛАВА 5

    Любовь движет горы, оставляя на их месте великое множество камней преткновения.

    Джиакомо Казанова

    Император шел, расстегнув шинель, не обращая внимания на то и дело срывающийся резкий ветер. День выдался солнечным и морозным. Но сейчас холод почти не чувствовался, только скрипевший под ногами снег напоминал о буйном нраве русской зимы.

    -  А вот скажи, Сандро, - Николай II повернулся к шедшему чуть позади него мужчине средних лет в ментике лейб-гвардии гусарского полка, - как по-твоему, в чем есть счастье российское?

    -  Процветание под твоим мудрым правлением, Ники! - не впадая в долгие раздумья, отчеканил тот, кого государь именовал Сандро.

    Николай чуть заметно улыбнулся и покачал головой.

    -  Сандро, дорогой мой, к чему это пустословие?

    Александр Георгиевич, герцог Лейхтенбергский, или, как его называли в семейном кругу, Сандро, был в родстве с императором. Правда, не слишком близком, но это только укрепляло их дружеские отношения. С начала войны он состоял при командующем Северо-Западным фронтом и лишь нынче утром прибыл в Царское Село со срочным пакетом.

    Государь и гусар остановились возле памятника у входа в лицей.

    -  «Все те же мы, - прочувствованно вымолвил Николай II. - Нам целый мир - чужбина. Отечество нам - Царское Село». Как не согласиться с гением? Здесь, только здесь я чувствую себя истинно дома. Когда б не императорский долг… Но, увы, Сандро, сей жребий завещан роду моему от века до века. Россия подобна тем самым красавцам-скакунам, которых поставил на Аничковом мосту великий Клодт - та же сила, мощь, та же необузданность. Россия, друг мой, - стихия, стихия неукротимая, подобная урагану. Не человеческому велению, но лишь божьему промыслу по силам совладать с ней.

    Что я?! Лишь человек! Всякий мастеровой думает и страдает не менее, а может, и поболее моего. Но разве мастеровому нужно процветание России? Разве заботит его, как станут говорить о его Отечестве за каким-нибудь океаном? Отнюдь нет. Ему бы щи погуще да мед послаще. Есть крыша над головой - и славно. Но попробуй на его кус посягни - вмиг шум пойдет: какой царь злой и как бедного труженика в дугу гнет.

    -  Но ведь факт, Ники, что при тебе страна богаче стала, и народ воспрял.

    -  Все так, Сандро.