— Ваше величество, куда же нам дальше ехать?

Откуда было знать королю: куда? Но что-то же отвечать требовалось.

— Надо послать кого-то в Велики к генералу Функу, а с ним решать. И наконец, вы квартирмейстер — не я.

В Велики послать было некого, да и генерал Функ занимал не столь высокое положение, чтобы с ним еще советоваться, куда бежать. Наверняка Функ, узнав о полтавской конфузии, сам удирает куда глаза глядят.

Общее направление бегства одно — вдоль Ворсклы на юг, к Днепру. В бегущей деморализованной толпе слухи рождались самые невероятные: «Русские всей армией гонятся следом, будут всех рубить. Так приказал царь».

И бег убыстрялся, конные убегали вперед, пешие выбивались из сил, отставали. Быстрее бежала королевская коляска, скрипя и подпрыгивая на ухабах и колдобинах. Наконец и она не выдержала гонки, на одной из ям задняя ось хрястнула. Кузов просел до земли, и колеса уперлись в бока его. Лошадей выпрягли, короля взгромоздили на одну из них. Поехали дальше. Но загнанная лошадь вскоре пала под ним. Нашли другую, тоже замученную.

Через сутки такой скачки король категорически потребовал привала. У него открылась рана, требовалась перевязка.

Остановились на ночь в Кобеляках, перевязали рану, хотели уснуть хоть немного, но среди ночи поднялся шум: «Русские, русские на подходе!»

Разбудили только что уснувшего короля.

— Что делать, ваше величество?

— Что хотите, — отвечал измученный Карл.

Его посадили на лошадь, помчались дальше на юг, в темноту июньской ночи.

Рано утром 30 июня примчались в Переволочну. Как быть дальше? Уцелевшие генералы собрались около короля: Гилленкрок, Левенгаупт, Крейц, Дуглас.

— Надо уходить через Ворсклу, — сказал Крейц. — Русские уничтожили все средства переправы, и через Днепр нам не переправиться.

— Да, конечно, — устало согласился Левенгаупт. — За Ворсклой земля татарского хана, нашего союзника.

Король, которому в это время перевязывали рану, фыркнул презрительно: знаем, мол, этого союзника.

— А мне кажется, — сказал генерал-адъютант Дуглас, — мы прежде всего должны позаботиться о безопасности его величества.

Все согласились: надо. Хотя каждый понимал, что Дуглас заботится не только о короле. Ведь и он как адъютант, конечно, последует за монархом.

— Да, — сказал Гилленкрок. — Мне кое-как удалось найти две лодки, на которых мы сможем переправить короля, его охрану и починенную коляску. Была еще одна лодка, но ее захватил Мазепа.

— Но я же не могу бросить армию, — возразил Карл. — Неужели мы не в силах оказать сопротивление?

— Но, ваше величество, у нас нет ни одной пушки. Чем же нам драться?

— Как только я сяду на коня и враг вознамерится нас атаковать, мои солдаты, увидя меня, забудут о происшедшем несчастье. Они ринутся с той же храбростью, которую постоянно выказывали при виде меня. Они одержат победу.

Все генералы понимали, что король уже не сядет ни на какого коня, но не смели перебивать его, пусть тешится хоть этим.

Гилленкрок шепнул Левенгаупту:

— Надо немедленно уговорить его уехать. Когда явятся русские — будет поздно.

— Ваше величество, — заговорил Левенгаупт, — мы понимаем, вас сковывает рана. Не будь ее, разумеется, лучшего предводителя не сыскать. Но позвольте нам, здоровым людям, исполнить свой солдатский долг, задержать врага на этом рубеже. Вы же как король должны сохранить себя. Переправившись через Днепр, вы окажетесь на землях дружественной вам Турции.