|
- А вот посмотрите! И тут Мегрэ на всякий случай бросает: - Если вы хотите поехать к юному Петийону, то могу вам сообщить, что он сейчас находится в пивной, где полно женщин, в Руане. - Это не... И тут же продолжает: - А мне-то какое дело? - Это он и есть? - Кто он? Что вы имеете в виду? - Он ваш любовник? Она презрительно смеется: - Мальчишка, которому нет еще двадцати лет! - В любом случае, бедняжка Фелиси, если вы его хотите спасти... - Никого я не хочу спасать... Впрочем, больше ничего я вам говорить не буду... Вы не имеете права целый день торчать возле меня и досаждать мне... Я буду жаловаться. - Жалуйтесь! - Вы считаете себя очень ловким, не так ли?.. И сила на вашей стороне... И вы нападаете на бедную девушку, потому что вы прекрасно знаете, что она не может защититься... Он напяливает на голову шляпу и, несмотря на дождь, переступает порог дома, чтобы вернуться в "Золотой перстень". Уходит, даже не простившись. С него хватит! Он допустил ошибку. Теперь нужно все начинать сначала, вести расследование с другого конца. Если он вымокнет, так ему и надо! Но не успевает он шагнуть, как Фелиси бежит за ним. - Не уходите! - Почему? - Вы сами знаете... Не уходите!.. Я боюсь грозы. И это правда. Тут она не лжет. Она вся дрожит, умоляет его остаться. Она благодарна ему, что он вернулся, вошел в кухню, уселся хоть и с ворчливым видом, но все же уселся. И в благодарность она тут же спрашивает: - Хотите чашечку кофе? А может быть, хотите выпить рюмочку? Она пытается улыбнуться и повторяет, подавая ему чашку: - Почему вы со мной так жестоки? Ведь я вам ничего плохого не сделала. Глава 4 ПРОИСШЕСТВИЕ С ВЫСТРЕЛОМ ИЗ ТАКСИ Мегрэ неторопливо поднимается по улице Пигаль. Уже миновала полночь, и после грозы стало свежо, на тротуарах еще не высохли лужи. Светятся вывески ночных кабачков. Швейцары сразу же узнают комиссара, когда он проходит мимо, а в табачной лавчонке на углу улицы Нотр-Дам де Лоретт клиенты, которые пьют у подковообразной стойки, при виде его переглядываются. Конечно, непосвященный вряд ли что-нибудь заметил бы. Однако по всему Монмартру, который только и живет полуночниками, чувствуется какое-то неуловимое движение, словно легкая рябь, предвещающая бурю на водяной глади пруда. Мегрэ это знает. И он доволен. Здесь, по крайней мере, ему не нужно иметь дело с девчонкой, которая либо плачет, либо ведет себя вызывающе. На ходу он узнает знакомые силуэты, слышит слова приказа, которые передаются из уст в уста, и замечает даже, как в туалетных комнатах дансингов перепуганные уборщицы, так называемые "мадам пипи", поспешно прячут пакетики с кокаином. "Пеликан" здесь, налево. Вот его голубая неоновая вывеска, негр-швейцар у дверей. Кто-то появился из темноты, поравнялся с комиссаром и произнес со вздохом: - Я так рад, что вы приехали. Это Жанвье. Он объясняет с безразличием, которое иные бы могли принять за цинизм, но которое все же немного наиграно. |
