|
- До свидания! - До свидания! - Кстати, что вы будете есть? - За меня не беспокойтесь. Я не позволю себе умереть с голоду. В этом он убежден. Он представляет себе: едва он уйдет, как Фелиси сразу же усядется за кухонный стол и станет медленно есть что придется, читая при этом одну из тех книжонок, которые она покупает у мадам Шошуа. Мегрэ взбешен. Его околпачивают на глазах у всех, да еще кто - эта язва Фелиси. Наступает четверг. Приехали родственники Жюля Лапи: брат, Эрнест Лапи, плотник из Фекана, человек сурового вида, со стриженными бобриком волосами и лицом, обезображенным оспой, его толстая усатая жена, двое детей, которых она подталкивает перед собой, как гусят. Его племянник, молодой человек девятнадцати лет, Жак Петийон, приехавший из Парижа: у него нездоровый, лихорадочный вид, и весь клан Лапи недоверчиво на него поглядывает. В Жанневиле нет кладбища. Кортеж направился в Оржеваль, административный центр, к которому относится новый поселок. Черная креповая вуаль Фелиси вызывает большую сенсацию. Где она ее откопала? Только потом Мегрэ узнает: одолжила у Мелани Шошуа. Фелиси не ждет, пока ей укажут место. Она становится в первом ряду и шествует впереди семьи, прямая, настоящая скорбящая статуя, все время прикладывая к глазам носовой платок с черной каймой, надушенный дешевым одеколоном, который тоже, вероятно, приобрела в лавочке Мелани. Бригадир Люка, проведший ночь в Жанневиле, сопровождает Мегрэ. Оба они следуют за кортежем по пыльной дороге, а в ясном небе распевают жаворонки. - Она что-то знает, это точно. Какой бы хитрой себя ни считала, в конце концов она расколется. Люка утвердительно кивает. Во время заупокойной мессы двери маленькой церкви остаются открытыми, и в ней больше пахнет весной, чем ладаном. До вырытой могилы идти недалеко. После похорон семья должна вернуться в дом покойного, чтобы заняться завещанием. - С чего это мой брат стал бы оставлять завещание? - удивляется Эрнест Лапи. - В нашей семье это не принято. - Фелиси уверяет... - Фелиси... Фелиси... Опять Фелиси... Люди невольно пожимают плечами. Но разве она не проталкивается вперед и первой не бросает лопату земли на гроб? А потом, вся в слезах, отходит поспешно и кажется, вот-вот должна упасть... - Не упускай ее из виду, Люка! Она шагает, шагает, быстро сворачивает в какие-то переулки Оржеваля, и вот наконец Люка, следующий за ней на расстоянии каких-нибудь пятидесяти метров, попадает на пустынную улицу и видит, как вдали исчезает за поворотом грузовичок. Он опоздал... Люка толкает дверь харчевни: - Скажите, пожалуйста... Грузовичок, который только отъехал... Вы знаете? - Да... Машина Луве, механика... Он только сейчас здесь выпил кружку пива... - Он никого не захватил с собой? - Не знаю... Не думаю... Я не выходил... - Вы не знаете, куда он поехал? - В Париж, как обычно по четвергам... Люка бросается на почту, которая, к счастью, оказывается напротив. - Алло!.. Да... Это Люка... Поскорее... Грузовик довольно потрепанный, уже повидавший виды... Подождите... Он спрашивает у почтовой служащей: - Вы не знаете номерного знака машины мсье Луве, механика? - Нет. |
