|
В самом дальнем углу чердака, у шахты грузового лифта, было отдельное помещение для хранения садового инвентаря, цветочных горшков и всех компонентов грунта - песка, торфа, глины, угля и прочего. Стоял июнь, циновки на стеклянных стенах теплиц были подняты, и шаловливые солнечные зайчики бегали по листьям и гордым головкам цветов. Меня всегда завораживала эта игра красок и света, и мне не терпелось узнать, какое впечатление это произведет на Сару Барстоу. Но, видимо, ей и мне одинаково трудно было тут же полностью переключиться на созерцание этого великолепия. Я догадывался, о чем она думала, а у меня из головы не шло объявление ее матери в газете. Правда, девушка из вежливости сделала вид, что заинтересовалась рядами каттлей, теми, что были к ней поближе. Я, следивший за выражением ее лица, однако сразу заметил, когда интерес стал искренним. Она вдруг сама подошла к боковой скамье, где стояло не более двух десятков горшков с лелиокаттлеями светозарными. Это меня обрадовало, ибо это был мой любимый сорт орхидей. Я остановился за ее спиной. - Невероятно, - тихо промолвила она. - Никогда еще не видела таких удивительных красок. - Да, это гибрид двух сортов. В природе их не существует. С этой минуты она уже по-настоящему заинтересовалась всем, что видела. Когда мы остановились у брассокаттлелий трюфотиана, я срезал для нее два цветка. Экскурсия по оранжерее, как положено, сопровождалась моими краткими комментариями, как был получен тот или иной сорт, но, кажется, ее это мало интересовало. Мы прошли в следующую комнату, и тут меня ждало разочарование. Саре, оказывается, больше понравились одонтоглоссумы, чем каттлеи и их гибриды. Я решил, что это потому, что одонтоглоссумы ценятся дороже и их труднее выращивать. Но я ошибся. Оказалось, она ничего этого не знала. О вкусах не спорят, огорченно подумал я. Но самым большим сюрпризом было другое. Покидая оранжерею, она вдруг увидела малютку мильтонию голубую и пришла в неописуемый восторг от изящества ее лепестков. Я рассеянно соглашался, думая уже о другом, ибо моя голова была занята догадками, что Вулф намерен делать дальше. Наконец появился Фриц. С почтительным поклоном он по всем правилам объявил, что Вулф ждет нас. Ухмыльнувшись про себя, я хотел было легонько ткнуть его пальцем в ребро, но передумал, ибо знал, что уж этого он мне не простит никогда. Вулф сидел в той же позе, в какой мы его оставили, и, казалось, что он не покидал своего кресла. Он кивком пригласил мисс Барстоу и меня сесть и не выказывая нетерпения, ждал, когда мы это сделаем. - Вам понравились цветы? - спросил он, когда мы уселись, обращаясь, разумеется, к мисс Барстоу. - О, они просто великолепны! - воскликнула девушка, и я увидел, что теперь она смотрит на Вулфа совсем иными глазами. - Но слишком много красоты... Он довольно кивнул. - Да, первое впечатление всегда такое. Но при длительном общении с ними понемногу теряешь это чувство красоты, тем более что знаешь их коварный характер. Впечатление, которое они на вас произвели, это иллюзия, обман. Слишком много красоты, а ведь так не бывает... - Возможно, вы правы, - ответила девушка, которая, как я понял, уже не думала о цветах. - Да, возможно. - Во всяком случае, вы неплохо провели время, и вам, разумеется, не терпится узнать, как провел его я. |
