любить себя, свое божественное «я», так же, как мы любим свое

телесное «я», т. е. жить для этого «я», руководиться в жизни его требо-

ваниями и потому ничем не огорчаться, ничего не бояться и все счи-

тать для себя (этого «я») возможным. Любя это «я», я люблю то прояв-

ление Бога, которое одно доступно для любви. Для разума доступен и

другой Бог — начало всего, но для любви доступен только этот.

(Думал, что выйдет лучше).

7) Как бы хорошо было жить только этим «я», как бы легко

было жить и умирать, т. е. переходить в другую жизнь. Но болез-

ни, боль мешают этому; заставляя стараться о прекращении стра-

даний, они заставляют соблюдать жизнь, от которой требуется

работа здесь. Затем же и страсти и огорчения.

8) Религия есть такое состояние, при котором поступки обус-

ловливаются не соображениями об этой только, временной жиз-

Нынче  22 января 1902. Гаспра.

За это время записано:

1) Если веришь в Бога, то веришь, что все, что совершается, все благо: страдания, болезнь и др., — это все только приготов-

ления к новой неожиданной радости. И потому кто верит в Бога, тот всегда должен быть радостен; радостен и добр. И подтверж-

дается это сейчас же тем, что кто верит в Бога и потому радостен, того сейчас все любят и ему хорошо.

2) А чтобы быть радостным всегда, надо только одно: то, что-

бы пользоваться с благодарностью теми радостями, которые со-

ответствуют желаниям; на те же события, которые кажутся не-

приятными, несогласными с желаниями, смотреть как на обеща-

ние радости и во всяком случае как на испытания.

3) Доказательство, что это так, в том, что прошло испытание, всегда жалеешь, что не воспользовался им, а мог бы.

4) Бог в пределах есть жизнь. Движение в этих пределах есть

расширение их.

5) Есть ли  будущая жизнь? Будущая — не знаю. Знаю то, что

есть Бог, по воле которого я вступил в эту временную жизнь и

живу в ней. Кончится эта временная жизнь по воле Его же. Стало

быть я буду опять в Его воле. Так что: от Тебя изшел и к Тебе иду, или скорее: я всегда был в Тебе и остаюсь в Тебе. В этом ответ.

6) Иногда близость смерти тревожит. А иногда — именно, когда не думаешь, а отдаешься, — так легко и просто.

7) Смерть есть уничтожение  «я»,  т. е. отделенного и потому

матерьяльного, или скорее иллюзии чего-то реального, т. е. мате-

рьяльного существа. В действительности уничтожаются только

пределы, вроде освобождения сжатого пара или газа. Он исчез, и

кажется, что он уничтожился, но он только вступил в новые со-

единения.

это можно. Когда же употребляешь это орудие, то является воп-

рос, кто тот, кто употребляет его? Это тот, кто не есть орудие, кто не матерьялен, кто вне пределов — Бог во мне. Только нач-

ни заниматься орудием: чистить, украшать, беречь его, и нет

жизни, и подвержен всем мучениям. Только кто употребляет его, живет и растет.

9) Мы так привыкли считать свое орудие собою, что нам

страшно его уничтожение. (От этого и бывает у меня двоякое от-

ношение к ожидаемой смерти).

Стоит привыкнуть считать собою то, что употребляет орудие, и не может быть страха, а только сознание неловкости, что отня-

то прежнее орудие, а новое не дано еще.

Признание работника, работающего орудием, есть признание

Бога.

 29 января.

1) Единственное спасение от отчаяния жизни — вынесе-

ние из себя своего  «я».