– Газет бы купить, – сказал Иван.

Мы прошли вверх по лестнице. Иван хорошо знал этот вокзал. И пока я осматривался по сторонам, он сделал круг по всем залам и вернулся.

– Нет еще свежих газет. Теперь только в Балюбинске. Пошли, а то опоздаем.

И мы понеслись с ним что было силы. Я запыхался даже и остановился на минутку у буфета, пристроившись в конец очереди. Я точно знал, что теперь время для меня остановилось. Отдышавшись, я помчался дальше и догнал Ивана лишь у самого вагона. Поезду уже дали отправление. Мы успели заскочить в тамбур.

6

Проводница бросила на меня злой взгляд и спросила:

– Хоть молока купил?

– Какого молока? – не понял я.

– Какого, какого? Коровьего!

– Не пойму я, о чем вы?

– Сразу уж и не пойму. Раньше надо было думать.

Проводница еще раз бросила на меня испепеляющий взгляд, но больше ничего не сказала. Поезд тронулся. Иван что‑то насвистывал. Слова проводницы были непонятны и чем‑то обидны.

– Это кто у вас там в купе… – Иван не договорил, но я понял.

– Тосей ее зовут. Кажется, молодая супружеская чета.

– Угу, – мрачно бросил Иван и посмотрел на меня подозрительно. – Бессонница у меня.

– Конечно, бессонница. Что же еще?

– Ты это… брось, Артем. – И открыл дверь в коридор.

Я пошел за ним. Вернее, стал протискиваться за ним между стенкой и прижавшимися к другой стороне пассажирами, желавшими умыться. В самом вагоне было свободнее. Иван сбросил туфли и полез на полку, на нижней еще спали, так что и сидеть‑то ему было негде. В моем купе оказались два новых пассажира: женщина и мужчина, оба лет тридцати. Я сначала принял их за супругов. Но по тому, как мужчина предлагал женщине свою нижнюю полку, понял, что они даже незнакомы. Гражданин в сером продолжал сидеть в своей неизменной позе.

Семен спал. Тося лежала с открытыми глазами, и по ее виду было ясно, что она не прочь заговорить с новыми пассажирами и даже предложить им холодный завтрак из наверняка неисчерпаемых запасов, заготовленных ее мамой.

– Доброе утро, – буркнул я.

– Это Мальцев. Он марградец, – сказала Тося. – А я коренная фомичка. У нас вчера в купе ехал пришелец.

– Да что ты, милочка! – обрадовалась женщина. – Что же он не поехал дальше?

– У него билет был на другой поезд. А меня зовут Тосей. А Семена, – и Тося показала на верхнюю полку, – зовут Семеном.

– Очень хорошо, – сказала женщина. – Меня зовут Зинаидой Павловной.

– Ну что ж, и я имею честь представиться. Кандидат технических наук, заведующий лабораторией Крестобойников Валерий Михайлович. Прошу любить и жаловать.

– А тот товарищ? – поинтересовалась Зинаида Павловна.

– А тот товарищ, – ответила Тося, – еще с нами не разговаривал.

«Тот» товарищ открыл глаза.

– Год, число, месяц?

– Первое августа тысяча девятьсот семьдесят пятого года, – сказал я и для точности добавил: – Новой эры.

Гражданин в сером почему‑то не стал спрашивать о реальности, и это меня озадачило.

Тося делала робкие попытки вылезти из‑под простыни. Я достал полотенце, мыло, крем. Иван из соседнего купе смотрел на Тосю. Я осторожно повернул его голову лицом к стене. Он даже не сопротивлялся. В обеих сторонах коридора стояла очередь. Но мимо одной я уже проходил, поэтому двинулся в другой конец вагона. Последним стоял, вернее сидел, с полотенцем в руках студент, из тех, что ночью пели романтические песни.