Навстречу мне твердой походкой шагал рослый человек в черном вечернем костюме. Миновав меня, он остановился перед большим зеркалом на лестничной площадке, видать, для того, чтобы поправить узел галстука. И вдруг принялся корчить рожи своему отражению. Я с изумлением наблюдал смену выражений на его смугло-желтой, как у китайца, физиономии. Похоже, что незнакомцу ни одно из них не понравилось, потому что он махнул рукой и скрылся за ближайшей распахнутой дверью.

Я начал заглядывать в одну дверь за другой. На часах было уже пятнадцать минут девятого и трудовик уже должен быть где-то здесь. В первой было темно. В проникающем из коридора свете, я лишь различил кровать на которой кто-то с хрюканьем и визгом возился. Вряд ли это был Витек. Я заглянул в следующую дверь и на меня вывалился еще один пьяница. Он был в расстегнутой до пупа рубахе и трусах. Полез обниматься, видать, не соображая, кто перед ним. Я отпихнул алкаша и тот провалился обратно в комнату, гремя сбитыми на пол со стола бутылками.

— Пер-р-едовика бьют! — заверещал упавший. — Караул!

Никто не отозвался на его призыв и он вдруг умолк и раскатисто захрапел. Третья комната, которая скорее всего была чем-то вроде красного уголка, оказалась битком набита народом. Отсюда и разносилась по всему пансионату разухабистая музыка. И здесь танцевали. Вернее — танцевали лишь двое, а остальные стояли кругом и хлопали в ладоши. Я всмотрелся в эту парочку, вернее — в партнершу, которая вдруг повернулась ко мне лицом, и обомлел. Когда только она успела? И как проскочила мимо меня? Наверное, поднялась по другой лестнице.

Меня не столько удивило, что Таисия в образе «королевы постельных клопов» оказалась здесь раньше меня, сколько то, что она танцует с желтолицым мужиком, который только что кривлялся в коридоре перед зеркалом. Следовало признать, что танцевали они очень хорошо, даже — профессионально. Сразу видно — артисты. Было видно, что делают они это не столько удовольствия ради, сколько — на публику. Зрителями их были другие артисты, а также — участники съезда передовиков, безвкусно одетые и сильно поддатые.

Ладно, главное, что мои лжеиностранцы уже слились с народом. Кстати, надо же разгрузить «Волгу». Я вернулся в коридор, спустился на первый этаж. Увидел сидящего в своей нише охранника, поманил его за собой и вышел на крыльцо. Сзади раздались грузные шаги. Амбал следовал за мною. Мы обогнули красную громаду «Икаруса». Я отворил багажник своего авто и принялся вынимать и передавать охраннику пакеты с выпивкой и провизией. Последней я вытащил коробку из-под электрического чайника.

— Пакеты отнеси наверх, туда, где музыка, — распорядился я.

Амбал что-то пробурчал в ответ и потащил покупки в здание пансионата. Я взял коробку под мышку и вдруг услышал шум двигателя подъезжающего автомобиля. Я притаился в тени автобуса, который стоял как раз напротив фонаря. Так что я мог видеть того, кто подъехал, а он меня — нет. Щелкнула дверца и из салона выбрался человек. Мне не составило труда узнать его. Я выдохнул с облегчением. Виктор Сергеевич Курбатов клюнул на мою приманку.

Несколько мгновений он стоял возле машины, на которой приехал. Оглядывался, прислушивался, оценивал обстановку. Профессионал, ничего не скажешь. Потом неторопливо двинулся к ярко освещенному входу. Я дождался, когда он поднимется на крыльцо, а потом, крадучись, двинулся следом. Мне хотелось успеть поставить волчок в каком-нибудь укромном месте и успеть увидеть исторический момент встречи трудовика с женщиной, которую, тот, я надеюсь примет за преступницу и шпионку Кривошеину.

Когда я достиг крыльца, из-за вазона выдвинулся человек в кожаной куртке и кепке. Это был полковник. Приложив палец к губам, он показал рукой, чтобы я следовал за ним. Оказалось, что под крыльцом есть небольшая дверь, что-то вроде черного входа.