Стоило мне только сделать первый вдох консервированного альвионского воздуха, как стены помещения превратились в экраны. Впрочем, все они показывали одну и ту же картинку, и я подумал, что головой крутить нет никакого смысла.

Три-дэ эффекты достигаются не так.

На экранах обнаружился суровый мужчина средних лет, затянутый в мундир военного образца. Знаков различия на мундире не было, но в целом визуализация управляющего компьютера внушала.

Интересно, а когда он к нации обращается, он свои образы меняет? Есть ли среди них какой-нибудь благообразный седовласый старичок с хитринкой в глазах, или почтенная матрона, призывающая к порядку, или молодой энергичный лидер, ведущий народ к новым свершениям?

Впрочем, о чем это я?

– Физрук, – громыхнул из всех динамиков синтезированный голос. – Вы признаны виновным в совершении действий насильственного характера, которые повлекли за собой смерть разумного, и за это приговариваетесь к смертной казни, которая произойдет незамедлительно. Есть ли у вас последнее слово?

Разговор? Вот это вот Рекс называет разговором? Я, конечно, не ждал долгого судебного процесса с прениями сторон, но процедура оказалась слишком уж короткой.

– Конечно, у меня есть последнее слово, – сказал я. – Я хочу держать речь.

– У вас минута.

– А, нет, в минуту я с речью не уложусь, – сказал я. – Тогда я просто хотел бы вам напомнить, что вы совершенно упустили из вида первое правило физрука.

– Первое правило физрука? – недоумение управляющий компьютер синтезировать не научился. А может быть, просто не посчитал нужным.

Но я буквально чувствовал, как у него там микросхемы греются и лампы перегорают от напряжения в попытках найти ответ.

– Не связывайтесь, – пояснил я.

За миг до того, как терминаторы открыли по мне огонь, я кончиком большого пальца левой руки дважды коснулся неприметного стального колечка, надетого на мой мизинец.

Первое касание скинули с меня все враждебные дебафы и амулеты, включая и заботливо застегнутые Рексом наручники. Дебафы меня и раньше не особенно волновали, поскольку присутствовали только в логах, сообщающих о системной ошибке, зато теперь открылся доступ к инвентарю.

Второе касание артефакта бафнуло меня максимальной кратковременной защитой от всего, чего только возможно. От всех предусмотренных Системой опасностей, которые мы смогли вспомнить. Огонь, электричество, яд, газ и вот это вот все.

Такой артефакт, даже если учесть, что он одноразовый, должен был бы обойтись мне целую кучу денег, если бы Виталик не считерил его на коленке.

А то, с чем эта защита все-таки не справится, возьмут на себя остатки наноботов изначального мира. Надо же когда-нибудь исчерпать и их ресурс.

Так что целую кучу сэкономленных денег я смог потратить на другое.

На оружие.

Начать я решил со штурмовой винтовки, топовой модели оружейного дома «Коренной и Рукисила», как сказал Виталик, «мерседеса» в мире огнестрела.

С тримеритовым, разумеется, боеприпасом.

Гулять, так гулять. А если вдруг денег не хватит, то кредит в «Гном-банке» возьму. Мне, как лицу бренда, наверняка одобрят.

Первая же очередь из винтовки стоила мне десяток тысяч золотом, зато тринадцать терминаторов упали и остались лежать искореженными и небоеспособными.

В меня, усиленно маневрирующего пируэтами и перекатами, попало всего несколько пуль, и я этого даже практически не почувствовал. Как комарик укусил.

Я положил еще десяток хваленых киборгов, практически не напрягаясь.

Остальные в очередной раз пришли к очевидному выводу, что огнестрел в Системе не рулит и начали сокращать дистанцию. Я зачехлил винтовку, достал новую биту в ее самой устрашающей конфигурации, и в этот момент управляющий компьютер откачал из комнаты весь кислород и принялся заполнять ее газом.