Они остались в ресторане вдвоем.

— Я рада, что ты умрешь. — Она посмотрела ему в глаза, и он подумал, что никогда не видел такой сконцентрированной злобы. — Да, я рада. А когда будешь умирать, я надеюсь, ты будешь думать обо мне, потому что я останусь жить.

Ее милый ротик искривился в ярости, но он чувствовал только облегчение.

— Лотти, твой злейший враг — это ты сама. Простые, тихие девушки будут иметь все, к чему ты стремишься. Ну а ты будешь обманывать, плести интриги, ловить на крючок, пока не состаришься в нищете. Поверь, мне тебя жаль.

Он вышел в ночь.

На тротуаре он остановился. По тихой улице ехал всадник. Вначале он различил ноги лошади, потом белое пятно на груди, потом в круге света появился и всадник, и лошадь. Бакдан.

Если ганфайтер и увидел Флинта, то не подал вида. Он проехал мимо, держа поводья в левой руке, глядя прямо перед собой. Бакдан — серьезный противник. Профессионал. Он пользовался в работе оружием, потому что отлично владел им, и избегал неприятностей, потому что одни неприятности влекли за собой другие, не принося прибыли.

Флинт слышал историю, будто однажды в Силвер-Сити один человек обозвал Бакдана лжецом. Бакдан холодно посмотрел на него и сказал: «Можешь думать, что захочешь», — и повернулся спиной.

Обескураженный претендент в ганфайтеры остался стоять посреди комнаты, беспомощно оглядываясь.

В ярости он прокричал: «Я стреляю быстрее и точнее тебя!»

Бакдан со скукой поглядел на него в зеркало и сказал: «Ладно, ты стреляешь быстрее меня».

Кто-то рассмеялся, неудавшийся соперник Бакдана обернулся, но увидел только серьезные лица. Бакдан продолжал спокойно пить пиво, и через несколько минут претендент на громкое имя ушел.

Порт Болдуин сидел в темноте на кровати, когда вошел Бакдан. Болдуин вынул изо рта сигару и сунул Бакдану несколько банкнотов. Тот, коротко взглянув на них, положил деньги в карман.

— Флинт, — сказал Болдуин. — Я удваиваю плату.

— Нет.

— Могу я спросить, почему?

— Он слишком умен, и у него нет распорядка.

— Распорядка?

— Он живет не по распорядку, — нетерпеливо объяснил Бакдан, — у него нет дома, поэтому нельзя рассчитывать, что он будет находиться в определенное время в определенном месте. Человек, который где-то работает, где-то живет, у которого есть друзья или собственность, — с этим справиться легко. Но у Флинта чет распорядка. С такими трудно. Они опасны.

— Три тысячи.

— Нет. Ни за какие деньги. Зачем? Я играю наверняка, и дела у меня идут неплохо. Через несколько лет брошу это занятие, у меня будут деньги на собственное ранчо подальше отсюда.

Болдуин загасил сигару. Он был сердит и обеспокоен. У Саксона и Стретта ничего не получилось и вряд ли получится. Но Флинт должен умереть.

Для Болдуина не было более важной задачи, потому что ему будет легче легкого возобновить сделку с железной дорогой, когда Флинт умрет. Старик Чивингтон уговорит Лотти, она ему поможет, и все они смогут неплохо нажиться.

Но Флинт должен умереть… даже если Болдуину придется убить его собственными руками.

Рэд Долан протирал стаканы, настороженно поглядывая на пятерых ковбоев Болдуина. У стойки тихо разговаривали Рэд, Райан и Рокли. Милт так долго охотился на волков и горных львов, что и сам стал похож на хищника. Рокли был не из тех, кто отступает перед препятствиями. Для взрывной смеси не хватало всего лишь одной мелочи, и та не заставила себя ждать: вошел Пит Геддис.