Мощь пожара возрастала. Глядя из окна на это зрелище, я вдруг понял, что хочу спать. Закрыв окно, я самым обыденным образом лег в кровать и тотчас заснул.

Но разве можно доверять такому ненадежному свидетелю, как человеческая память? Вполне вероятно, что этот далекий пожар был всего лишь сном, привидевшимся мне той ночью.

Мытарство

В пансионе властвовал Король-королек Демон. В этом пансионе, учебном заведении средней ступени, сыновья аристократов испытывали себя на прочность. Вооруженные к своим тринадцати-четырнадцати годам сердечной черствостью и надменностью, столь характерными для многих взрослых, они были отправлены сюда, чтобы получить навыки общежития в традициях спартанского воспитания, введенного несколько десятилетий тому назад директором пансиона, генералом Оги.

До этого все первогодки учились вместе в начальной школе, так что предыдущие шесть лет совместной практики отшлифовали их изощренное озорство.

В углу класса возникало предполагаемое «кладбище», где ряд бирок с именами учителей обозначал могилы. Когда пожилой преподаватель входил в комнату, тряпка для вытирания грифельной доски прицельно падала ему на лысину, покрывая ее меловой пылью. Зимним утром снежок искусно запускался в потолок так, чтобы он накрепко прилип к штукатурке и, постепенно истаивая в ярких солнечных лучах, монотонно капал на кафедру. Спички в учительской мистически превращались в дракона, извергающего искры, как праздничный фейерверк. Сотня канцелярских кнопок укладывалась на учительский стул – тщательно скрытых, но с торчащими острыми кончиками.

Эти и другие прожекты были отнюдь не творением рук невидимых эльфов, а результатом планомерной деятельности двух-трех организаторов и банды хорошо натренированных террористов.

– Ну чего ты, покажи! Что тут такого? Дай же посмотреть!

Мальчик из старшего класса, который пришел во время обеденного перерыва, покачивался, оседлав поломанный стул. Его не отпускало щекочущее любопытство, похожее на мурашки, на бархатистый пушок бородки подростка – такое же невыносимое смутное чувство. Любопытство переполняло его, и чем больше он пытался скрыть это от собеседника – младше его на год, – тем ярче розовели его уши и щеки. Он очень старался вольготнее развалиться на стуле, чтобы всем своим видом показать полное пренебрежение общепринятыми правилами поведения.

– Я покажу тебе, не волнуйся. Но ты должен подождать еще пять минут. В чем дело, К.? Вроде ты никогда не был особо нетерпеливым.

Король Демон говорил нагло, неотрывно глядя прямо в лицо старшему мальчику. Глаза у Короля были красивые, взгляд нежный. В свои четырнадцать лет он отличался прекрасным сложением, и ему можно было дать шестнадцать или даже семнадцать. Этим физическим совершенством он был обязан так называемому «датскому методу» ухода за младенцами, который предписывал, помимо прочего, раскачивать ребенка, держа его за одну ногу, и месить, словно тесто, его нежное пухленькое тельце. Вдобавок вырос Король в доме западного стиля с огромными стеклянными окнами, который стоял на возвышенности в токийском районе Таканава, где морской бриз, прилетая на светлых крыльях, волнует изумрудную траву лужаек. Обнаженный Король выглядел молодым мужчиной. Во время медицинских осмотров, когда другие мальчики бледнели от крайнего смущения, он смотрелся Дафнисом.

Общежитие первогодок располагалось дальше всех от главного корпуса, и комната Короля Демона на втором этаже выходила окнами на плавный склон школьной территории, где шелестели майской листвой многочисленные деревья. Высокая трава и подлесок раскачивались на ветру, как пьяные.