|
-- Оскорбление?! Просто я стараюсь извлечь максимальную выгоду из создавшегося положения. -- Довольно. Вам не удастся воспользоваться моими трудностями.. -- Это ваше последнее слово? - Да! -- Хорошо, я подожду. -- Чего? -- Начнется у вас голод, по-другому заговорите... -- Думаете, голод заставит нас принять позорные условия? Ошибаетесь! Корабль -- не осажденный город. Здесь нет ни женщин, ни детей. Одни мужчины. А мужчины умеют смотреть смерти в глаза. Моряки не сдаются... Прощайте, господин Прегель! Вы еще раскаетесь в своем упорстве! ГЛАВА 15 Немецкая логика.-- Дипломатическая ложь.-- Негодование боцмана.-- Геройская решимость.-- Последние приготовления.-- Флотилия на льду.-- Свободные воды.-- Грабители.-- Последний привет.-- Взрыв. Прегель ушел раздосадованный, но полный надежд. Он, собственно, не рассчитывал, что французский капитан сразу примет его условия. Но не за горами день, когда де Амбрие прибежит просить провиант. Иного выхода у него нет. "Красивых слов можно наговорить сколько угодно,-- думал по дороге Прегель.-- Ничего, я подожду... Злоупотреблять своим преимуществом неблагородно, а воспользоваться можно". Немец вернулся в свой лагерь в прекрасном расположении духа. Тяжелобольных у него не было. Напрасно он так бессовестно врал французскому капитану. Лишь кое-кто отморозил носы и пальцы. А о скорбуте или вообще о чем-нибудь серьезном и говорить не приходилось. Прегель не жалел красок, чтобы как-то оправдать свое эгоистичное желание возвратиться в Европу. Де Амбрие тем временем собрал экипаж, чтобы поговорить о положении дел на корабле, но тут Геник Трегастер снял шляпу и откашлялся. -- Простите, господин капитан, что я встреваю без спросу, но мне хочется сказать от лица всех матросов, что этот проклятый немец не заслуживает звания моряка... -- Да он, Геник, и не моряк,-- с улыбкой заметил де Амбрие,-- а самый обыкновенный географ. -- Тем лучше для моряков, потому что он -- скотина... дело в том, господин капитан, что мы слышали ваш разговор с ним... Здорово вы ему сказали, что моряки не сдаются. У нас даже сердце запрыгало!.. Нет, мы не сдадимся. -- Никогда... Ни за что!..-- раздались возбужденные голоса. -- Матросы уполномочили меня как старшего,-- продолжал боцман,-- заявить, что вы можете на нас рассчитывать. Мы готовы на все! Но не ради дисциплины. Нами движет беззаветная преданность. Клянемся, капитан, быть с вами и в жизни и в смерти!.. -- И в жизни и в смерти! -- эхом откликнулись матросы, вскинув вверх руки, как для присяги. |
