— Какое удачное название! Я и впрямь была — не ругай меня, если употреблю слово ошарашена, — увидев тебя на гласисе в этой потрепанной рубахе. Так и думала, что ты станешь носить нечто подобное в таком климате — гораздо удобнее любого сукна. Тебе нравятся мои шаровары?

— Необычайно.

— «Сюрприз». Да, ты меня удивил. Адмирал Герви толковал про фрегат со своим племянником на борту, но называл его «Немезида». Им командует Обри? Ну разумеется, кто же еще, раз ты тут. Он уже женился? Читала в «Таймс» о помолвке, но про свадьбу пока нет.

— Уверен, что это вот-вот случится.

— Все мои кузины Уильямс выйдут замуж, — заметила она, и сквозь шумную веселость прорезалась грустная нотка. — Ну вот наконец шампанское. Господи, я его готова вместе с бутылкой проглотить. Надеюсь, твоя жажда не уступит моей, Мэтьюрин. Давай выпьем за его счастье и здоровье.

— От всей души.

— Скажи, — спросила Диана, — он хоть возмужал?

— Полагаю, тебе не приходилось еще видеть большей мужественности, — ответил Стивен, и заметил про себя: «Чем старее я становлюсь, тем грубее делаюсь». И осушил бокал.

Перед Дианой возник седобородый человек с серебряным жезлом, поклонился и трижды постучал им. В ту же секунду появились низкие столы и огромные серебряные подносы, уставленные бесчисленным количеством блюд, в большинстве своем крошечных.

— Прости меня, дорогая, — заявила, поднявшись, леди Форбс, — ты знаешь, что я не ем супа.

— Разумеется, — ответила Диана. — Раз вы уходите, не будете ли вы любезны посмотреть, все ли готово? Доктор Мэтьюрин расположится в комнате из ляпис-лазури.

Они устроились на диване, перед расставленными столами. Она словоохотливо давала пояснения к блюдам, откровенно наслаждаясь ими.

— Как ты относишься к предложению есть на индийский манер? Мне нравится.

Она находилась в приподнятом настроении, смеялась и болтала без умолку, словно уже давно была лишена общества.

«Как идет ей, когда она смеется, — думал Стивен. — Dulce loquentem, dulce ridentem — большинство женщин чванны как совы. Впрочем, немногие могут похвастаться такими прекрасными зубами».

— Сколько у тебя сейчас зубов, Вильерс?

— Господи, откуда мне знать? А сколько должно быть? Поскольку все тут. Ха, нам несут бидпай-чхатта — как я любила его ребенком! И сейчас люблю. Позволь помочь тебе. Как думаешь, Обри понравиться идея отужинать здесь со своими офицерами? Я могу поговорить с адмиралом. Он сволочь, но может быть любезным когда захочет. Жена у него дура, но у многих морских офицеров жены просто невыносимы. Пригласим еще несколько человек с верфи — только мужчин.

— Я, конечно, не могу отвечать за него, но насколько мне известно, он по уши занят ремонтом. Корабль здорово потрепало к югу от Мыса — много повреждений, разные важные штуки вышли из строя. Джек отказался от всех приглашений кроме обеда у адмирала, и то у него выдался свободный день.

— Ну да, чертов Обри. Но я выразить не могу, как счастлива видеть тебя, Стивен. Мне было так одиноко, и перед тем как увидеть тебя, твой образ буквально стоял у меня перед глазами. А тебе, как погляжу, не в новинку есть по-индийски… Боже мой, что ты сделал со своими руками?

— Пустяки, — ответил Стивен, пряча ладони. — Они повредились… попали в машину. Пустое, это скоро пройдет.

— Я покормлю тебя.

Она уселась на ковре перед ним, скрестив ноги, и, наклоняясь к дюжинам горшочков, блюд, тарелок, стала потчевать его шариками, одни из которых взрывались в его желудке розовой молнией, другие же холодили и услащали небо.