Фрейд.  Попробуем.

Он слегка пододвигает свой стул к постели. Ее охватывает непод­дельный страх.

Сесили (громко кричит).  Оставьте меня в покое! Не трогай­те! Помогите! Мама, мама!

Резко распахивается дверь. Появляется мать.

Госпожа Кёртнер (сухо).  Что еще случилось? Ты хочешь, чтобы он ушел?

Сесили.  Нет. Но я не хочу, чтобы он меня гипнотизировал. Хватит, хватит глупостей! Довольно!

Фрейд (повернувшись к Сесили).  Гипнотизировать я вас не стану, обещаю это в присутствии вашей матери.

Сесили (обращаясь к матери, подспудно злым, несмо­тря на кажущуюся мягкость, тоном).  Хорошо. Тогда, ма­мочка, дорогая, выйди, пожалуйста. (Мать закрывает дверь. Сесили недоверчиво спрашивает Фрейда.)  Неужели вы не станете меня гипнотизировать? Вы ведь только этим и занима­лись.

Фрейд.  До сих пор я лечил гипнозом. Но произошло нечто, заставившее меня от него отказаться.

Сесили (простодушно).  Вы что, убили?

Фрейд (спокойно).  Почти.

Сесили.  В конце концов так и должно было случиться.

Фрейд.  Когда люди бодрствуют, они всячески отгоняют от себя воспоминания, которые хотят забыть.

Сесили (с иронией).  А если они спят под гипнозом, то им лезет в голову все без разбора.

Фрейд.  Правильно! Потом им пересказывают все, о чем они болтали под гипнозом, но, проснувшись, они снова обретают моральные запреты, табу, все механизмы подавления. Когда к ним возвращается вытесненное воспоминание, оно вызывает у них ужас, люди созданы таким образом, что подавляют это воспоминание. Этот шок слишком силен. Врачу следует быть осторожным, беседовать с больными тогда, когда они полно­стью свободны от гипноза, воздействовать на их защитные механизмы и постепенно разрушать их.

Сесили (смеясь).  А как же любовник Матильды? Что оста­нется от его метода? Он ведь так им гордился.

Фрейд.  Вы имеете в виду Брейера? В главном его метод не изменился. Мы просто больше не будем прибегать к гипнозу.

Сесили.  Чем же мы будем заниматься?

Фрейд.  Чем? Вы будете рассказывать все, что захотите. Вы­скажете все, что придет вам на ум, даже то, что кажется самым нелепым. Случайностей не существует: если вы думаете о лошади, а, скажем, не о шляпе, и на это есть глубокая причина. Мы вместе будем эту причину искать. И чем ближе к ней подойдем, тем больше ослабнут ваши защитные механизмы и тем менее тяжело вам будет раскрыть эту причину.

Сесили (лукаво).  Это как светская игра?

Фрейд.  Да. Но игра в истину. Начинайте.

Сесили.  С чего?

Фрейд.  Я сказал, с чего угодно.

Сесили (кокетливо, с полным сознанием собственного очарования).  Не могли бы вы на первый раз помочь мне?

Фрейд.  Хорошо. Вам снятся сны?

Сесили.  Каждую ночь.

Фрейд.  Снились и сегодня? (Сесили утвердительно кива­ет.)  Ну что ж, расскажите ваш сон.

Все это явно забавляет Сесили. Сейчас для этой одинокой девушки значение имеет присутствие мужчины и та игра, в которую она с ним играет.

Сесили (оживленно).  Это просто: сегодня я видела тот же сон, что снится мне три‑четыре раза в неделю. С вариантами, конечно. Я уверена, что это возмездие. Я была… (Она склоняет голову на плечо и притворяется, будто ей стыдно. На самом деле она кокетничает.)  Вы можете подумать, что у меня странные мысли. Я была проституткой. Одной из тех, что стоят на панели.

(15)

Сон, который она рассказывает, развертывается на экране, как наяву. Перед нами ночная улица, слабо освещенная газовым фонарем. Вдалеке расхаживает по тротуару женщина; это Сесили, но мы едва различаем ее черты. Издали кажется, что одета она так же, как «классические» проститутки.