(Жалкий оркестрик – скрипка, виолончель, пианино – играет фальши­во.)

На женщине лифчик и трусики с оборочками, телесного цвета чулки. Правая рука полностью скрыта лебедиными перьями, видна лишь ла­донь – большой палец торчит, – изображающая птичий клюв. Эта рука, «играющая» Лебедя‑Юпитера, дерзко шарит по плечам и груди танцовщицы. Она, танцуя, изображает любовное томление. Рука‑клюв подбирается к губам танцовщицы и имитирует поцелуй Лебедя в пре­красные уста госпожи Кёртнер.

Та, в любовной истоме, под продолжающимися пылкими поцелуями Ле­бедя, откидывается назад.

Коснувшись головой пола и стоя на прямых ногах (классическая в гимна­стике фигура «мост»), она потом осторожно вытягивает ноги и ложится на спину, тогда как Лебедь набрасывается на нее, покрывая поцелуями все тело.

Маленький занавес, закрывающий полсцены (он на высоте человеческо­го роста, подвешен на кольцах к веревке, протянутой через всю сцену) задвигается двумя рабочими (из‑под бахромы видны их башмаки) в тот момент, когда клюв Лебедя медленно приближается к животу разомлев­шей танцовщицы.

Во время танца несколько раз показывают лица зрителей. Среди них – несколько «крепких» парней той эпохи в котелках, жестких воротничках, с усиками. Но в основном солдаты (новобранцы и сверхсрочники). Один мужчина (изысканно одетый, в цилиндре, с тщательно ухоженной бородкой) аплодирует громче других и выделяется в этой исключительно мужской и весьма пестрой публике: это господин Кёртнер.

Голос за кадром госпожи Кёртнер.  У него была одна особенность: ему нравились только проститутки.

Жалкая уборная, где госпожа Кёртнер снимает грим. Она сидит перед треснувшим зеркалом и смотрит на себя с глубокой печалью.

В дверь стучат.

Танцовщица (отвернувшись от зеркала).  Войдите!

Официант кафешантана, помятый и плохо одетый, проскальзывает в комнату: в руках у него огромный, роскошный букет.

Она с изумлением принимает букет. К нему прикреплен маленький кон­вертик с визитной карточкой. Раскрыв конвертик, она бросает взгляд на карточку.

Танцовщица (опытным и наглым тоном).  Цветы, ладно. А сам тип где?

Официант.  Идет следом. (На стекле через оставшуюся от­крытой дверь мы. видим фигуру приближающегося госпо­дина Кёртнера.)  Вы примете его?

Танцовщица. Да.

Он входит и целует ей руку.

Голос священника за кадром.  А вы, Ида Бранд, соглас­ны ли взять в мужья Йозефа Кёртнера?

Церковь. Новобрачные в момент произнесения ритуального «да». Ида Бранд – в белом подвенечном платье, с флердоранжем.

Ида Бранд (твердым голосом).  Да.

Позади них сидят три‑четыре человека. Все остальные скамьи в церкви пусты.

Голос за кадром госпожи Кёртнер.  Он женился на мне потому, что я была девкой. Это был его порок. В первое время нашей связи я его обманывала. Он это обожал. (Кадр исчезает; Фрейд и госпожа Кёртнер сидят рядом. Она говорит, опу­стив глаза. Фрейд слушает, глядя на нее.)  Когда он сказал. что женится на мне, я полюбила его, я дала себе клятву быть ему верной. Мне опротивела моя жизнь: я хотела стать его истинной женой. Честной. Чистой. Я нуждалась в уважении людей.

В салоне, который мы уже видели, господин Кёртнер читает газету.

Появляется госпожа Кёртнер: нельзя узнать бывшую проститутку в этой жеманной и суровой женщине с гладко причесанными волосами, без следа пудры на лице, строго одетой (темное платье, кружевные жабо и манжеты).

(Звук шагов госпожи Кёртнер.)

Он слышит шаги, поднимает голову и откладывает газету. На его лице написано разочарование.

Господин Кёртнер.  Ида! (Он встает и окидывает ее взглядом с головы до ног.)  Что все это значит?

Ида.  Как что? Это мой наряд. Уж не хочешь ли ты случайно, чтобы госпожа Кёртнер расхаживала в костюме Леды? Твои дру­зья не приняли бы меня.