В глубине улицы – больница. Издалека видны большие позолочен­ные буквы «Hopital de la Salpetriere».

Идет снег, торопятся в больницу молодые люди – студенты и врачи. Двор больницы. Печальная и темная прихожая. У Фрейда насмешливый и довольный, почти веселый вид. Он привыч­но идет по коридору и, явно задумавшись о чем‑то, достает из портсигара сигару и задумчиво ее раскуривает. Сразу же закашлива­ется. Чем чаще он затягивается, тем больше кашляет, краснеет. Лысый и полный мужчина небольшого роста выходит из комнаты в коридор (на двери табличка: «Кабинет доктора Шарко»), насмешливо разглядывает Фрейда и легенько хлопает его по руке.

Шарко.  Мсье, здесь не курят.

Фрейд вздрагивает, узнав Шарко.

Фрейд (кашляя).  О, простите.

Шарко (с улыбкой смотрит на него).  Вы кашляете как проклятый! Сколько сигар в день?

Фрейд (доверчиво, откровенно).  Я… (Смущаясь.)  Двадцать пять.

Он не знает, куда девать сигару.

Шарко.  Несчастный. (Пауза.)  А почему?

Фрейд.  Не знаю. Меня охватывает желание…

Шарко.  Которое хватает вас за горло. Это вы обращались с просьбой побеседовать со мной?

Фрейд.  Я. (Вытягивается в струнку, щелкая каблука­ми.)  Доктор Зигмунд Фрейд.

Шарко (указывая на кабинет, откуда он только что вы­шел).  Зайдите ко мне после лекции.

(11)

Аудитория в конце коридора.

Много студентов.

Все стоят. Шарко тоже стоит. Перед ним стол, на котором две бутылки. У больших окон в глубине – два стула и складная брезентовая кровать.

Фрейд расположился в первом ряду. Шарко читает лекцию, проха­живаясь взад‑вперед по аудитории. Он крайне самоуверен, держится очень непринужденно и артистично.

Шарко.  Прошлый вторник я рассказывал вам о классических симптомах истерии: параличах, или, пользуясь термином, кото­рый я предпочитаю, контрактурах, гемианестезиях, слабых или сильных припадках и т.д. и т.п. Мы не сможем глубже проник­нуть в эту область, не прибегая к методу исследования очень древнему, но который лишь совсем недавно стали использовать в позитивных науках. Я имею в виду гипнотизм. Опыт действи­тельно показывает, что больные истерией особенно подвержены внушению и можно легко погрузить их в гипнотический сон.

Практиканты и санитары вводят двух больных. Одна из них – молодая женщина с контрактурой правой руки (рука согнута и прижата к груди); другая – старуха, похожая на ту слепую старуху в Вене, передвигается с трудом, опираясь на костыли (исте­рический паралич левой ноги).

Обе кажутся запуганными и жалкими. Шарко размашистым жестом указывает на них (во всей этой сцене он похож на иллюзиониста).

Шарко.  Вот два великолепных случая: Жанна и Полетта. (Он улыбается обеим женщинам, улыбкой людоеда.)  Ложи­тесь, Жанна. (Двое помощников укладывают старуху на раскладную кровать.) А  вы, Полетта, садитесь.

Молодая женщина опускается на один из стульев, который помощ­ник поставил в середине аудитории. Шарко сначала направляется к Полетте.

Шарко (наигранно отеческим тоном).  Ну, моя Полетта, что у вас болит?

Полетта (показывает на руку).  Рука.

Шарко.  Закройте глаза. (Она закрывает. Он заговорщи­чески подмигивает собравшимся и сильно щиплет боль­ную руку.)  Что я сделал?

Полетта (с закрытыми глазами).  Ничего.

Шарко (снова подмигивая аудитории).  Контрактура пра­вой руки с гемианестезией. Классический случай. Классический. (Подходит к Жанне.)  А у вас что, матушка моя? (Склоня­ется над раскладной койкой.)

Жанна (слегка хнычущим голосом).  Нога отнялась.

Шарко.  Давно?

Жанна.  В восьмидесятом.

Шарко (с наигранным безразличием).