Аристотелес спит, а доктор Лопес сказал, что какие-либо прогнозы делать еще рано. Пуля задела легкое.

Насиб тоже ходил к подножию склона посмотреть, как окружают холм. Он рассказал новости Габриэле и доне Арминде, которые еще не знали причины переполоха.

— Хотели убить префекта Итабуны, полковника Аристотелеса, но только ранили. Он сейчас в больнице, почти при смерти. Говорят, что действовали люди полковника Рамиро Бастоса, или Амансио, или Мелка, впрочем, это одно и то же. Жагунсо скрылся на холме. Но он не убежит — за ним охотятся человек тридцать. И если его поймают…

— Что тогда? Его арестуют? — поинтересовалась Габриэла.

— Арестуют? Судя по разговорам, его голову отвезут в Итабуну. Даже полицейского комиссара прогнали.

Комиссар в сопровождении солдата появился со стороны порта, откуда стрелял негр. Вооруженные люди охраняли подъем на холм. Комиссар хотел подняться, но ему не позволили.

— Здесь прохода нет.

Комиссар был в форме, с лейтенантскими погонами.

Ему преградил дорогу самоуверенный молодой человек с револьвером в руке. Лейтенант спросил:

— Кто вы, сеньор?

— Я секретарь итабунской префектуры, Америке Матос, если вам угодно знать мое имя.

— А я комиссар ильеусской полиции. Я должен арестовать преступника.

Рядом с юношей стояли пять вооруженных жагунсо.

— Арестовать? Не смешите! Если вы хотите кого-то арестовать, вам незачем забираться на холм. Арестуйте полковника Рамиро и этих сволочей Амансио Леала и Мелка Тавареса или Блондинчика. Тут вам делать нечего, у вас и без того достаточно дел в городе.

По его знаку жагунсо подняли ружья. Молодой человек добавил:

— Господин комиссар, уходите, если вам дорога жизнь.

Лейтенант быстро оглянулся, солдат уже исчез.

— Ну, вы еще обо мне услышите. — Лейтенант повернул назад.

Все подъемы на холм охранялись. Их было три: два со стороны порта и один со стороны моря, где находился дом Насиба. Более трех десятков вооруженных жагунсо из Итабуны и Ильеуса рыскали по холму, прочесывали реденькие рощи и частые заросли кустарника, заходили в дома бедняков и переворачивали там все вверх дном. Слухи становились все более тревожными.

В «Везувии» каждую минуту появлялся кто-нибудь с очередной новостью. Рассказывали, что полиция взяла под охрану дом полковника Рамиро, где заперлись сам полковник, его сыновья и его самые преданные друзья, в том числе Амансио и Мелк. Но это оказалось выдумкой, ибо Амансио пришел в бар несколько минут спустя, а Мелк вообще не уезжал с плантации. Два раза распространялся слух о смерти Аристотелеса. Говорили, будто Мундиньо запросил подкрепление у полковника Алтино Брандана и отправил свой автомобиль за Рибейриньо. Слухи, один абсурднее другого, распространялись в течение нескольких минут, увеличивали беспокойство и тут же сменялись новыми.

Приход Амансио встретили с удивлением. Своим неизменно мягким голосом он произнес: «Добрый вечер, сеньоры!», подошел к стойке, спросил коньяку и поинтересовался, нет ли партнеров для покера. Партнеров не нашлось. Амансио прошелся между столиками, перекинулся несколькими словами с посетителями, и все почувствовали, что полковник бросает вызов тем, кто обвиняет его в покушении на Пиреса. В его присутствии никто не осмелился заговорить о происшествии. Амансио раскланялся и, выйдя из бара, направился по улице Полковника Адами к дому Рамиро.

На холме уже были обшарены все норы, осмотрена пещера, прочесана роща. И не раз преследователи оказывались совсем рядом с негром Фагундесом.