* * *

Змейка появляется рядом на сиденье бронемобиля, её жёлтые глаза блестят, как два куска янтаря в свете луны.

— Мазака, куллльки лллежат, фака, — мурлычет она, вытягивая слова, словно кошка, играющая с добычей.

— Отлично, — киваю я, удерживая на лице довольную усмешку. — Молодчина, Мать выводка.

— Я — Мать выводка… — она уже привычно шипит в ответ, собираясь спорить, но, наткнувшись взглядом на мою ухмылку, моментально захлопывает рот и цедит сдавленное: — Фака-фака!

Ага, попалась, хе. Вид у неё такой, будто кто-то наступил на хвост. Вечно этот её гонор.

— Ну когда уже, Даня⁈ — Светка нетерпеливо сводит линзы инфракрасного бинокля на лагерь великанов, с трудом сдерживая рвущуюся наружу энергию.

— Ученица, — коротко осаживает её Кострица, бросая хмурый взгляд, и та тут же прикусывает губу, замолкая, хоть и сверкает глазами.

— Что, спросить нельзя, что ли? — бормочет блондинка, но значительно тише.

Я бросаю взгляд на часы и ухмыляюсь, предвкушая веселье. Усисосики были в телепатическом сне, но вот-вот начнут просыпаться. А это значит…

— Пять… четыре… три… два…

— А-а-а-а! — протяжный, истеричный крик раздаётся из лагеря великанов, словно сигнал начала карнавала паники.

— Поехали! — моментально подаю команду старшим гвардейцам по мыслеречи, и рев моторов разрывает ночную тишину.

Водители выжимают газ, и наши бронемобили с ревом врываются в лагерь. Корпуса машин и трубки кондиционеров опрысканы специальным спреем, нейтрализующим запах усисосиков, поэтому нам не страшна эта вонь. Мы готовы к этой вонючей заварушке, в отличие от наших огромных противников. Пулемёты гвардии разражаются серией оглушающих очередей, сея хаос и панику среди перепуганных великанов. Пули не пробивают их толстую шкуру, но достаточно мощны, чтобы сбить с ног и вывести из строя. Один за другим гиганты падают, хватаясь за головы и корчась на земле.

Моя машина, ревя мотором, вырывается вперёд, обходя другие бронемобили. Палатки и шатры разлетаются в клочья под колёсами, а я замечаю, как Пельмеж — наш жирный вождь — судорожно карабкается на скалу, словно гигантская неуклюжая черепаха.

Ишь куда лыжи навострил! Прямо в небо. Рожденный ползать летать не может.

— Светка, отодвинься, — велю я, просовываясь через неё к другому окну. Блондинка послушно вжимается в спинку сидения, давая мне место. Ее грудь упирается мне в плечо. Хм, а размерчик-то больше стал. Мягонько. Приятненько.

Мы подъезжаем ещё ближе, и я формирую в руке пси-гранату. Бросаю её прямо через бронированное окно, целясь в широкую спину вождя. Граната взрывается, высвобождая ментальный импульс, и великан дергается, теряя равновесие. С громовым ревом он плюхается на землю, вздымая облако пыли. Скала гулко содрогается от его падения. Псионика — штука удобная: никаких дверей открывать не надо, просто кидаешь подарки сквозь дверь.

— Есть контакт! — радостно взвизгивает Светка, поднимая кулак.

Из бампера машины с тихим щелчком выдвигается авто-сеткомёт, и в следующий миг Пельмеж оказывается опутанным прочной сетью, сплетённой из стальных нитей. Он рявкает и начинает дёргаться, но сеть сжимается, не давая ему ни малейшего шанса на свободу. Здоровяк напрягает мышцы, пыхтит, но толку нет. Я ухмыляюсь и добавляю пару пси-гранат для верности — пусть подремлет.

— Забираем жиртреста и уходим! — командую я, следя, как его лапы безвольно распластываются на снегу.

Ещё одна машина ловит другого великана, который пытается прийти на помощь вождю. Остальные гвардейцы действуют быстро и слаженно, обеспечивая нам прикрытие.

«Отступаем!» — передаю по мыслеречи.