Затем добавляю, подумав:

— Ну и Камила с Настей тоже пусть приезжают. Потусим, будет весело.

Я провёл ночь, запершись в спальне, чтобы служанка не навестила с очередной «благодарностью». Наконец-то я смог выспаться. Светки не было рядом, и никто не донимал.

Ближе к утру прибывает дружина тавров. Я, перед самым рассветом, накрывшись Облаком Тьмы выскальзываю из особняка и перебираюсь к ним, пользуясь своей ментальной невидимостью. Подкрадываюсь к лагерю тавров и сбрасываю Тьму. Вдруг навстречу выходит Ледзор, с топором наперевес и хитрой улыбкой на лице:

— Хрусть да треск! Кто тут у нас за гость, хо-хо?

Я, выйдя из зарослей, отвечаю уверенно и с лёгкой усмешкой:

— Не гость, а хозяин.

Увидев, что это я, Одиннадцатипалый радостно восклицает:

— Мороз на кости! Граф-то вернулся!

Его глаза сияют довольством.

— Ненадолго, — киваю. — Проводи к Дубному. Есть дело.

Я иду с ним в шатёр к Дубному. Тот уже встал со спального мешка, видимо, не ожидая визитеров так рано, и встречает нас с улыбкой:

— О, шеф, какие люди!

Я, с лёгкой усмешкой, отвечаю:

— Сегодня ты будешь шефом. Только подравняем тебе физиономию.

Дубный удивлённо поднимает брови, но я уже достаю из кармана прихваченного жука из сейфа. В его взгляде мелькает опаска.

— Какой здоровый! Что ты с этим будешь делать?

— Я уже сказал — делать из тебя шефа. Давай подставляй фейс. Времени мало.

Кладу жука ему на лоб. Под давлением геномантии жук размазывается в искусственный слой кожи на лицо дроу. Я превращаю это мессиво в точную копию моего собственного лица. Стараюсь, чтобы маска выглядела идеально.

Эти жуки — настоящее чудо, я таких ещё не встречал. Вероятно, они были подарены Луцию монахами. Но даже с такой уникальной маскировкой лицо всё равно не будет точным без моих усилий. Моя геномантия и память телепата, конечно, всё сделают. Обычно эту маскировку можно использовать только в темноте, но я не любитель ограничений. Сделаю её настоящей даже при свете дня.

Наконец, я заканчиваю. Лицо Дубна теперь выглядит абсолютно как моё. Я внимательно осматриваю результат, затем довольно киваю:

— Сойдёт.

Ледзор, хохоча, хлопает в ладоши:

— Хрусть да треск! И правда похож!

Дубный в изумлении хватает зеркало и, глядя на себя, тихо произносит:

— Мама мия…

Я задумчиво добавляю:

— Хорошо, что у тебя прическа пышная, хотя бы острые уши можно спрятать. Ладно, мужики, до скорого. На дуэли увидимся.

Тайком возвращаюсь в покои Луция, стараясь быть как можно тише. Вскоре начинается подъём. Служанка, наверное, не успела забыть нашу последнюю встречу, потому что снова появляется на пороге, в откровенном наряде. Она подходит ко мне с улыбкой, явно настроенная отблагодарить, но я, не поднимая головы, говорю:

— Принеси кофе и завтрак, пожалуйста. Больше ничего не нужно.

Она слегка приподнимает брови, но всё-таки кивает и уходит, оставив меня в тишине. Через несколько минут в кабинет входит Марк Антоний, его лицо напряжено, глаза полны воинственного огня.

— Монсеньор, русские готовы к дуэли, — сообщает он.

Решительно киваю, пере этим высоко задрав подбородок:

— Мой друг, отлично! Я уничтожу этого выскочку-телепата!

Марк Антоний с уважением и восхищением в голосе восклицает:

— Монсеньор! Вы сильный и смелый лидер! Настоящий префект!

— Ага, я такой, — охотно соглашаюсь. — Пойдем, Антоша. Мне уже не терпится надрать русскому графу задницу!

Две группы собираются на чистом поле за деревней.