— Большое спасибо за помощь, Фрэнк. Спроси их, нельзя ли дать сердечнику что-то такое, чтобы сердце остановилось, а другие симптомы отсутствовали.

— Непременно. Держи меня в курсе, ладно?

Бассет ушел. Пока я набирал шифр, чтобы снова запереть сейф, вернулась Моника Райт. Я усадил ее за стол в кабинете и стал диктовать, расхаживая по комнате — так мне легче думалось. Начал я с того, о чем говорила Салли в четверг нам с дядей Эмом. Рассказал, как догнал ее на лестнице и что мы делали после. Старался припомнить каждую мелочь. Поведав, как заснул в кресле, я заметил, что наступил полдень.

— Не хотите пойти перекусить, Моника?

— Прямо сейчас? Я хочу знать, что произошло дальше!

Я усмехнулся, видя такую заинтересованность, и помрачнел, вспомнив, что дальнейшее совсем не смешно.

— С этого момента все будет хуже и хуже — рекомендую сначала поесть.

— Хотите сказать, что…

— Ладно, продолжим, — вздохнул я. — Это легче, чем объяснять.

Завершив рассказ о ночных событиях, я произнес:

— Работы у нас примерно на полчаса. Будем продолжать или сделаем перерыв?

— Да, пожалуйста! Давайте закончим!

Я продиктовал все, что запомнил из разговоров с Вернеке, Стэнтоном и нашим марсианским клиентом.

— Ну все, пойдем поедим.

Я запер офис, и мы съели ленч.

— Мистер Хантер… — сказала Моника за кофе.

— Эд, — поправил я. — Я же вас Моникой называю.

— Эд, вы ничего не выдумывали, когда диктовали? Все так…

— Да, все так и было.

Она поежилась:

— Ужас какой. Может, если бы вы спали не в кресле…

— Мисс Райт, есть услуги, которые детектив клиенту оказывать не обязан.

Она покраснела, но сдаваться не стала:

— Но ведь она не являлась вашей клиенткой! Денег с нее вы не взяли.

— Послушайте, Моника. Девушка страдала психическим расстройством. Ее пугала предстоящая одинокая ночь, и я рад, что остался с ней, но рад и тому, что…

Я замолчал, не зная, чему тут, собственно, радоваться. Не заночуй я в этом чертовом кресле, хуже уж точно не было бы. Если Салли действительно умерла от сердца, а я в тот момент находился бы рядом в буквальном смысле, хуже было бы только мне, но не ей. Если же Салли все-таки убили, я, возможно, спас бы ее…

Но Салли не могли убить. Почему же тогда некто готов выложить за расследование тысячу долларов?

— Черт! — воскликнул я. — Пойдемте лучше обратно.

В офисе я выдал Монике бумагу, и она села перепечатывать свои записи. Я не понимал, почему ее слова вызвали у меня такое раздражение, заставив оправдываться даже перед самим собой. А то, что с тех пор Моника ни слова не упомянула о Салли, злило еще больше.

— Мне надо кое с кем повидаться, — сказал я. — Если кто-нибудь позвонит…

Телефон зазвонил в этот самый момент.

— Ну что, вызвал свою стенографистку? — спросил дядя Эм. — Как у тебя дела?

— Закончил диктовать и собираюсь к Бену Старлоку.

— Хорошо. Возможно, он Салли направил к нам без задней мысли, но о деталях расспросить не мешает.

— И удостовериться, что он действительно направил ее.

— Об этом я не подумал. С уборщицами я пообщался — ни одна из них никого не видела в здании в ночь воскресенья.