|
СНОВА СЛЕДЫ Мистеру Джеку Гемлину было очень худо. Срочно вызванный из Сакраменто доктор Дюшен сразу принял с больным самый снисходительный тон; с Питом Он был строг и придирчив; оставаясь же один, впадал в необыкновенную мрачность. Все, знавшие знаменитого врача, понимали по этим признакам, что он не надеется вылечить Джека. С Олли, ставшей за эти дни удивительно ловкой и внимательной сиделкой, он сперва избегал всяких разговоров о здоровье Джека, а потом, оставшись однажды с девочкой наедине, спросил ее более грустным тоном, нежели хотел, не известно ли ей из бесед с мистером Гемлином хоть чего-нибудь о его родных или друзьях. Олли, наделенная незаурядным женским чутьем, уже не раз сама подумывала об этом; ей приходило в голову известить о болезни Джека "Лазореньку". Теперь, после обращения доктора, настроившего ее на самый печальный лад, она стала вспоминать все, что ей успел рассказать Джек о красавице испанке во время их ночного путешествия вдвоем. Как-то вечером, когда жар у Джека чуточку спал и он лежал - увы! - покорный и безгласный, она принялась за дело, которое только что оставил врач, - стала зондировать полузажившую рану больного. - Наверно, вам было бы много приятнее, если бы эта история приключилась с вами в Сан-Франциско, - сказала Олли. Джек озадаченно поглядел на маленькую мучительницу. - Тогда вместо меня с Питом здесь сидела бы эта мексиканка, ваша милая, - уточнила свою мысль хитроумная Олимпия. Джек чуть не выпрыгнул из кровати. - Что ж, я, как бездомный калека, как попавший в переделку бродяга, расположился бы у нее в доме?! Послушай, Олли, - сказал наставительно мистер Гемлин, облокачиваясь на подушку, - если ты вообразила, что та девушка хоть чуть похожа на лазаретных дамочек, которые шмыгают вокруг каждого больного с флаконом камфарного масла в одной руке и с душеспасительной брошюрой в другой, выбрось эту ерунду из головы. Девяткой не бьют козырного туза! И никогда больше не называй ее моей милой - это звучит просто... просто кощунственно. До такого грубого блефа я еще в жизни не опускался! Хотя день процесса был совсем близок, мистер Гемлин не проявлял к нему ни малейшего интереса; было ясно, что он не одобряет слабость, проявленную Гэбриелем, и воздерживается от резких суждений, лишь щадя чувства Олли. Однажды он снисходительно разъяснил ей свое видимое безразличие к исходу дела: - На суде выступит один свидетель, Олли, который начисто снимет вину с Гэбриеля, - к вящему его позору! Тот-то уж убил Рамиреса наверняка! Я полностью на его стороне! Во всяком случае, волноваться тебе не о чем, Олли, если он не выступит на суде, я выступлю; так что перестань хныкать. А если хочешь послушаться меня, не ходи пока на суд совсем; пусть там адвокаты грызутся вволю. Вот когда пришлют за мной, будет на что посмотреть! - Но вы не сможете пойти, вы еще не окрепли, - сказала Олли. - Ничего, Пит приведет меня под руку; а потребуется - и на плечах притащит; во мне сейчас не так много веса, - сказал Джек, грустно поглядывая на свои исхудалые белые руки. |
