СНОВА СЛЕДЫ
Мистеру Джеку Гемлину было очень худо. Срочно вызванный из Сакраменто
доктор Дюшен сразу принял с больным самый снисходительный тон; с Питом Он
был строг и придирчив; оставаясь же один, впадал в необыкновенную
мрачность. Все, знавшие знаменитого врача, понимали по этим признакам, что
он не надеется вылечить Джека. С Олли, ставшей за эти дни удивительно
ловкой и внимательной сиделкой, он сперва избегал всяких разговоров о
здоровье Джека, а потом, оставшись однажды с девочкой наедине, спросил ее
более грустным тоном, нежели хотел, не известно ли ей из бесед с мистером
Гемлином хоть чего-нибудь о его родных или друзьях.
Олли, наделенная незаурядным женским чутьем, уже не раз сама подумывала
об этом; ей приходило в голову известить о болезни Джека "Лазореньку".
Теперь, после обращения доктора, настроившего ее на самый печальный лад,
она стала вспоминать все, что ей успел рассказать Джек о красавице испанке
во время их ночного путешествия вдвоем. Как-то вечером, когда жар у Джека
чуточку спал и он лежал - увы! - покорный и безгласный, она принялась за
дело, которое только что оставил врач, - стала зондировать полузажившую
рану больного.
- Наверно, вам было бы много приятнее, если бы эта история приключилась
с вами в Сан-Франциско, - сказала Олли.
Джек озадаченно поглядел на маленькую мучительницу.
- Тогда вместо меня с Питом здесь сидела бы эта мексиканка, ваша милая,
- уточнила свою мысль хитроумная Олимпия.
Джек чуть не выпрыгнул из кровати.
- Что ж, я, как бездомный калека, как попавший в переделку бродяга,
расположился бы у нее в доме?! Послушай, Олли, - сказал наставительно
мистер Гемлин, облокачиваясь на подушку, - если ты вообразила, что та
девушка хоть чуть похожа на лазаретных дамочек, которые шмыгают вокруг
каждого больного с флаконом камфарного масла в одной руке и с
душеспасительной брошюрой в другой, выбрось эту ерунду из головы. Девяткой
не бьют козырного туза! И никогда больше не называй ее моей милой - это
звучит просто... просто кощунственно. До такого грубого блефа я еще в
жизни не опускался!
Хотя день процесса был совсем близок, мистер Гемлин не проявлял к нему
ни малейшего интереса; было ясно, что он не одобряет слабость, проявленную
Гэбриелем, и воздерживается от резких суждений, лишь щадя чувства Олли.
Однажды он снисходительно разъяснил ей свое видимое безразличие к исходу
дела:
- На суде выступит один свидетель, Олли, который начисто снимет вину с
Гэбриеля, - к вящему его позору! Тот-то уж убил Рамиреса наверняка! Я
полностью на его стороне! Во всяком случае, волноваться тебе не о чем,
Олли, если он не выступит на суде, я выступлю; так что перестань хныкать.
А если хочешь послушаться меня, не ходи пока на суд совсем; пусть там
адвокаты грызутся вволю. Вот когда пришлют за мной, будет на что
посмотреть!
- Но вы не сможете пойти, вы еще не окрепли, - сказала Олли.
- Ничего, Пит приведет меня под руку; а потребуется - и на плечах
притащит; во мне сейчас не так много веса, - сказал Джек, грустно
поглядывая на свои исхудалые белые руки. |