Эбен моргнул.

– Ты в курсе, что я стою прямо перед тобой?

Лоутон посмотрел на него.

– А вот если бы ты присел, то смог бы отведать эти восхитительные кушанья. – Он помолчал, потом добавил, сверкнув глазами: – Или, может быть, ты захочешь сыграть? Наш пир заслуживает развлекательной программы.

Эбен бросил на собеседника резкий взгляд, разрываясь между желанием насладиться восхитительно пахнущим жареным гусем и возможностью избежать трапезы с этой троицей. Раздумывая над своим неуютным положением, он вдруг услышал тихий вопрос Джек:

– Он одинок?

На мгновение в столовой повисла тишина.

– Нет.

Только когда думает о ней.

– Отчаянно, – одновременно с ним ответил Лоутон.

Эбен прищурившись, посмотрел на делового партнёра.

– Что? – Лоутон бросил на него невинный взгляд. Вот мерзавец! – Я всего лишь ответил на вопрос.

Удивляясь, зачем вообще это делает, Эбен резко отодвинул стул и занял своё место.

– Не понимаю, откуда ты обладаешь сведениями, чтобы дать ответ на этот вопрос.

– Мне и не нужно обладать сведениями, герцог, у меня есть глаза.

Изящная длинная рука, чью кожу будто поцеловало солнце, поставила перед Эбеном тарелку. Он сосредоточился на еде, игнорируя приводящий в смущение гнев, попутно отметив отборные кусочки нарезанного гуся и покрытый корочкой картофель рядом с идеально очищенной морковью и изысканным пюре из пастернака.

Она отдала ему самое лучшее, то, что должна была оставить себе. На какое то безумное мгновение Эбен представил, как, забирая с собой тарелку, уводит её в тихое место, чтобы исправить эту несправедливость. Кормит её лучшими яствами, которые только может себе позволить купить, а сам лакомится тем единственным, что жаждет отведать...

Джек.

Он явно сошёл с ума, если тарелка жареного гуся навела его на мысли о поцелуях. Хотя, конечно, его всё наводило на мысли о поцелуях. Голос Джек, её смех, прекрасное красное платье с красивым вырезом, который подчёркивал зону декольте, полные груди, восхитительные веснушки... и этот золотой медальон. Откуда он вообще взялся?

Без сомнения, его подарил шотландец.

Эта мысль заставила Эбена нахмуриться, его глаза встретились с полными любопытства глазами Джек. Каким то образом ему удалось отвести взгляд и проворчать:

– Спасибо.

На другом конце стола тётя Джейн налила себе вина из стоящего возле её локтя графина и нанесла первый удар:

– Расскажите нам, Чарли, почему вы считаете герцога таким одиноким?

Эбен мысленно попытался не дать Лоутону открыть рот. Не тут то было! Партнёр повернулся и посмотрел на тётю Джейн.

– Ну, конечно, можно предположить что угодно, но он постоянно только и делает, что работает.

– Тебе ведь, несомненно, нравится тратить деньги, которые я зарабатываю.

Лоутон удивлённо подняли брови.

– Деньги, которые мы  зарабатываем вместе, дружище.

Эбен нахмурился.

– Кому то же нужно проверять, настолько ли сильна твоя интуиция в решении деловых вопросов, как ты настаиваешь

Лоутон ухмыльнулся.

– Моя интуиция всегда сильна, но мы оставим обсуждение этой темы на другой раз, сейчас мы говорим о тебе.

Эбен уже сожалел, что вообще когда то вступил в деловые отношения с Чарльзом Лоутоном.

– О тебе и о том, что ты занимаешься только работой и подсчётом своих денег, будто они греют тебе душу.

– Это не правда.

Хотя, конечно, правда.

– И много у него денег? – спросила тётя Джейн. Прописная истина: люди со средствами всегда интересуются средствами других людей.

Эбен наколол на вилку кусочек гуся и съел его.