Не взглянул на Джек и тогда, когда она взобралась на кровать, без колебаний к нему прижалась и обхватила длинной рукой его талию. Становясь для друга якорем во время шторма.

Он обнял Джек, притянув ближе к себе.

– Тебе не следует здесь находиться.

– Мне всё равно, – прошептала она.

– Не в моей комнате. Однозначно, не в моей постели.

И вновь последовал ответ:

– Мне всё равно.

Повисла тишина. А потом прозвучали едва различимые слова:

– Я не хочу, чтобы ты уходила.

Она никогда его не покинет.

– Майкл не позволил мне прийти на похороны, – проговорила Джек. Конечно же, брат ей не разрешил, ведь похороны неподходящее мероприятие для девушек. – Естественно, я разозлилась, но никто не стал слушать.

– Хорошо, что тебя там не было, – проговорил он, хотя его слова прозвучали неправдоподобно.

Джек однозначно на них не купилась.

– Я хотела пойти. Хотела быть с тобой.

– Ты бы не была со мной, – сказал он. – Я стоял впереди. Тебя... бы не было рядом.

Она крепче стиснула его талию, чтобы вывести из оцепенения, страстно желая почувствовать на себе взгляд его прекрасных зелёных глаз.

– Ты бы знал, что я там. Таким образом я и оказалась бы с тобой. – Она замолчала, не в силах отвести от него взгляд. Желая быть ближе. Желая прикоснуться. Достучаться. – Эбен... мне следовало быть рядом.

Слова отозвались болью в груди. Её собственные родители погибли несколько лет назад. Трагедия разыгралась, когда их карета потеряла управление на ледяной дороге во время зимней бури. Эбен находился в школе, слишком далеко, чтобы успеть вернуться на похороны. Но он написал. У неё всё ещё хранилось то письмо, страницы, заполненные вереницами слов, которые она теперь понимала как никогда.

– Мне следовало быть рядом с тобой, – повторила она с благоговением.

Он ничего не ответил, только крепче обнял, и этого было достаточно. Она прижалась щекой к его груди, различая тяжёлые удары его сердца. Теперь она находилась рядом с ним. Останется на всю ночь, если он позволит, и не важно, что скажут тётя, братья и сёстры. Эбен нуждался в ней.

Джек провела с ним всю эту ночь. Следующую. И ещё одну за ней.

Пока Эбен не нашёл слова, которые, она знала, он должен был сказать.

Они долго лежали молча, пока свеча у его кровати не превратилась в огарок. Пока Эбен не сделал глубокий вдох и не поведал ей свою самую страшную тайну. Ту, которую она и так уже знала.

– Я рад, что он мёртв.

Признание прозвучало пугливым шёпотом, как будто отец мог услышать его и начать преследовать.

Джек не ослабила объятий.

– Как и я.

– Он был пьяницей.

– Он был сломленным, и его уже невозможно было привести в чувства. –

Эбен посмотрел на неё, но она пожала плечами. – И ублюдком.

Его губы дёрнулись от такой прямолинейной оценки.

– Таким он и был. А ещё, плохим отцом. И плохим герцогом.

– Ты будешь лучше.

– Ты так говоришь, будто это предрешено.

Она подняла голову, и повернулась так, чтобы положить подбородок ему на грудь, и сказала правду:

– Так и есть.

Он глубоко вздохнул и снова посмотрел на бархатный полог.

– Всё изменится.

– Ничего существенного.

Только не это. Только пусть они не разлучатся. Пожалуйста. "Пусть только мы не разлучимся".

– Я теперь   герцог.

– Я всегда думала, что ты был недостаточно впечатляющим для роли маркиза.