Я отключился, нашел свой американский паспорт, прошел через иммиграционный контроль и только тут вспомнил о листьях коки в спортивной сумке. Запаниковал, ожидая обыска на таможне, но его не было, и я вышел в зал прилетов. Ждать.

Тысячи и тысячи людей… Чуть ли не весь Нью‑Йорк… Но без федералов‑сопровождающих я никак не мог покинуть аэропорт.

Если у Бриджит есть хоть капля мозгов, она уже отправила за мной парочку крепких ребят. Но здесь им делать было нечего. Она снова оказалась ни с чем. Ей почти что удалось провести меня этой байкой про ребенка. Чем дольше я думал над ней, тем больше убеждался, что это совершенно невозможно – чтобы у Бриджит была одиннадцатилетняя дочь. Я бы узнал, кто‑нибудь да проговорился бы. Я встречался с ней в суде, когда давал показания против подельников Темного. Мне она не показалась беременной, правда, я видел ее только мельком в галерее: Бриджит была в черном платье и злобно сверкнула на меня глазами. Ну никак я не мог поверить, что у нее ребенок! Ко всему прочему, Темный не хотел иметь детей. Однажды он сказал мне и Лучику, что усыновит работящего азиатского парнишку, когда ему будет шестьдесят. Это была всего лишь шутка, и я не думаю, что Бриджит пошла против него, отказавшись от приема противозачаточных таблеток.

Бред какой‑то.

Я не смог отдохнуть в самолете и был голоден как волк. Пройдясь к киоску «Хадсон ньюс», купил «Таймс», «Дейли ньюс» и «Пост» и встал в очередь сладкоежек в «О Бон Пан». Заказал большую чашку кофе и датскую плюшку с сыром. Сел за столик и углубился в чтение англоязычной прессы.

Разгадал кроссворд и, поглядывая на толпу, прикидывал: смогу ли вычислить головорезов Бриджит. Но место было слишком уж многолюдное. Может, она и пойдет ва‑банк, а может, и нет – это значения не имело.

В «О Бон Пан» постепенно прибывали посетители, и за моим столиком устроилась немецкая семья с ребенком. Я встал и пошел искать другое место для встречи.

В конце зала заметил один из этих псевдопабов, который с тем же успехом годился для долгого ожидания, зашел в «Сити армс» и попросил крепкого пива «Сэм Адамс». Когда я выпил первую бутылку и готовился заказать вторую, зазвонил мой мобильник.

– Форсайт, ты где сейчас? – спросил Дэн.

– В Кеннеди.

– И что ты там делаешь?! Тебя же могут перехватить! – закричал Дэн.

– Перехватить? Ты погляди, а! Начинаешь цитировать учебник для сотрудников ФБР?

– С тобой могли сделать все, что угодно. Опоить до беспамятства, похитить, увезти… Тебе вообще нельзя было возвращаться в Нью‑Йорк, – не обратил внимания на мой неуклюжий юмор Дэн.

– Меня тут не было семь лет – с тех самых пор, как мы были в оперативном штабе ФБР в Куинсе. У меня образовался билет первого класса, разве я мог им не воспользоваться? И не забывай, мне пришлось срочно сматываться из Лимы. Бриджит, чтоб ее черти драли, послала двух убийц‑колумбийцев вышибить мне мозги.

– Я в курсе. Ты, как всегда, постарался держаться незаметно. Да так, что вся эта история попала на Си‑эн‑эн.

– Да ну? Кошмар какой!

Дэн неразборчиво выругался, помянув мою мать.

– Майкл, сколько раз я должен повторять: тебе вообще нельзя появляться в Нью‑Йорке.

– Как будто они собираются перехватить меня в самом охраняемом аэропорту Западного полушария! Смотри на вещи проще. Это же не Аль‑Каида, головорезам нужно продумывать пути отступления после нападения. А здесь повернуться негде.

– Ладно, я рад, что ты, в отличие от меня, спокойно воспринимаешь происходящее.