Как если бы ты был масоном, но без связей в обществе и без парадного облачения.

– Я так понимаю, что во всех барах на курении поставили крест? А в клубах? – спросил я, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.

– Клубы… не знаю, честно говоря, я ни в одном не состою…

– Возможно, хотя бы там еще разрешено, – предположил я.

– Черт его знает. Жаль, что ты уезжаешь в Белфаст: если погода не испортится, в Дублине будет отменная веселуха!

– Ага, слышал, Блумов день. Что‑то связанное с Джеймсом Джойсом.

– Точно. Я‑то эту книженцию не читал. Плохой из меня читатель. И вряд ли когда исправлюсь. Недавно, прикинь, поставил спутниковую тарелку. Четыреста каналов, один другого круче! При нынешней суматохе никто почти уже и не читает. А ты видал, какая книженция толстая? Зато сюда приедет целая толпа знаменитостей. Слышал, в «Грэшеме» поселилась Гвинет Пэлтроу.

– Да что ты!

– Ну. Говорят, она хорошо в литературе сечет, да и предки у нее, я думаю, ирландцы. Так что ей тут самое место.

– А кто еще будет?

– Точно не знаю. Лиам Нисон, думаю… люди вроде него. Известные, типа.

– А кто был самым знаменитым из тех, кого ты возил в своем такси? – задал я вопрос, пытаясь проверить, действительно ли он таксист.

– Группа «Ю‑Ту» – в полном составе.

– И как они тебе?

– Улетные парни, зуб даю! Потрясные ребята… Хотя Боно я ненавижу. Не выношу его. Призывал всех отстегивать в пользу Африки, а сам при всем при том, что ирландский музыкант, ни разу гроша ломаного не заплатил по налогам, хотя его баблом можно было бы погасить долги двадцати беднейших стран в мире. Говнюк!

– Он что, не заплатил тебе?

– Да нет, но мог бы и пощедрее быть. Все это было еще в те времена, когда у меня была своя машина, когда я извозом себе на хлеб с маслом зарабатывал. В восьмидесятых. Хорошо бы еще раз когда‑нибудь повстречаться с ребятами, – грустно произнес водитель, и в зеркале заднего вида я перехватил его задумчиво‑мечтательный взгляд.

Когда‑то у него была своя машина и он зарабатывал извозом деньги? А что же он сейчас делает?

Нет, он не таксист… Теперь я был начеку и нисколько не удивился, когда он заорал:

– Твою мать!!! Слышишь? Черт меня побери!

– Слышу – что?

– Вот это: «бамп… бум… бум… бумп».

– Ничего не слышу.

Он улыбнулся нехорошей улыбкой, оскалив щербатые желтые зубы.

– Мда, кажись, проколота левая шина спереди. На заднем сиденье, возможно, ты и не почувствовал ничего. Не возражаешь, я выйду погляжу? До вокзала тут всего‑то минут пять, мне не хотелось бы возиться, менять колесо.

Я напрягся.

Машина притормозила.

– Я быстро, гляну только одним глазком, – пообещал водитель.

Господи, как же я был прав! Заговор. И вправду прогнило что‑то в Датском королевстве…

Машина встала.

– Сейчас проверю, и помчимся, – утешил меня детина.

– Валяй, проверяй, – ответил я.

Он выбрался из‑за руля и оставил дверь открытой.

Я выглянул в окно и понял, что насчет вокзала – наглая ложь. Мы находились где‑то в районе доков или рядом с водой, на востоке города, к югу от Лиффи. Складская территория. Впрочем, точно не скажу: в тумане видно было не дальше чем на десять‑пятнадцать шагов. И никаких жилых домов и машин. Идеальное место для убийства.

Я приготовился. Что он собирается делать? Выйдет из машины, возьмет пушку и через окно меня пристрелит? Разумеется, если это не его машина, почему бы и нет? Наверное, угнал прошлой ночью.