-  Живехонек! - радостно сообщил один из охранников. - Терпит!

    Я действительно терпел, приноравливаясь к боли. Резко ударив по нервам, она потеряла нестерпимую остроту и сделалась тупой и вяжущей.

    -  Пускай повисит, нам спешить некуда! - сказала Аля. Она, склонив голову набок, заглядывала мне прямо в глаза. Во взгляде было настоящее садистское наслаждение. - Соберите хворост, мы его еще поджарим, - приказала она Ваньке и Сереге.

    Холопы весело засмеялись и бросились, стуча тяжелыми сапогами, вглубь леса исполнять приказание. У меня начало мутиться в голове и темнеть в глазах. Надвигалось спасительное небытие. Однако потерять сознание я не сумел. Один из охранников неожиданно закричал, закружил на месте и упал лицом вниз.

    -  Татары! - закричал второй, но будто захлебнулся и свалился ничком почти подо мной со стрелой, торчащей в основании черепа.

    «Боярин», несмотря на свою дородность, как цирковой акробат, вскочил в седло и, прижавшись к шее лошади, поскакал вдоль просеки. Аля пронзительно закричала и побежала по поляне. Мимо меня за ней серой тенью пролетел всадник. Она взвизгнула, вскинула руки и упала на траву. Я вывернул голову и успел увидеть, как вслед за «боярином» скачет человек в татарской шапке, с опущенной вдоль правой ноги саблей. Потом я полетел лицом в землю, и меня потащило по земле…

    -  Опят ти? - спросил негромкий знакомый голос.

    Я повернулся сначала на бок, потом на спину. Надо мной, широко расставив ноги, стоял мой заклятый враг, ногаец Буджак-хан.

    -  Здравствуй, князь, - поздоровался я и, опершись руками на землю, с трудом сел, - Как живешь?

    -  Рахмат, хорош, - ответил он своим обычным равнодушным тоном. - Ти яман, плох живош?

    -  Теперь тоже хорошо. Драться будем?

    -  Другой раз. Тебя привет моя улу, сына, - сам себя перевел он на русский язык.

    -  Он жив, здоров? - вежливо поинтересовался я.

    -  Здоров. Тебе привет давал.

    -  Спасибо.

    -  Коня тебя оставляй, сабля оставляй. Мене скакат надо.

    -  Спасибо, рахмат, - опять повторил я.

    Хан, не слушая, вскочил в седло и, оставив мне самую плохую лошадь, остальных погнал вдоль просеки.

    Я встал на четвереньки и пополз к лежащей ничком Але. Ее спину перечеркивала кровавая линия. Я осторожно перевернул жену на бок. Она была еще жива. На губах вскипала кровавая пена, Я потянулся рукой к ее лицу и замер на месте. Это была не моя жена, а другая, непохожая на нее женщина, много старше, с искаженными болью чертами лица.

    -  Что за наваждение, - пробормотал я. - Кто вы такая?

    Умирающая неожиданно в предсмертной муке открыла глаза. Теперь я узнал ее и отшатнулся.

    -  Лидия Петровна!

    Однако ей было не до меня. Она начала скрести ногтями землю и широко открытыми глазами уставилась на темнеющее небо.

    Случай несколько раз сводил нас с этой женщиной. Первый раз, еще в наше время, я отклонил ее прямое предложение близости. Во время второй встречи получилось так, что я отбил у Лидии Петровны женщину, которую она любила. Женщина была супругой английского лорда, пропавшего в полярной экспедиции, и я помог ей зачать наследника пэрства. С тех пор мы встречались с Лидией Петровной еще несколько раз при самых странных обстоятельствах, и она каждый раз пыталась убить меня с изощренной жестокостью.