Снаружи начался гвалт, и в ворота забухали тяжелые удары. Кроме меня, никто не понимал, с чего это так внезапно озверели станичники.

    Ворота, сделанные из толстых досок, выломать было не так-то просто. Тем более, что у казаков под руками не оказалось ничего тяжелого, чтобы сделать таран. Когда им надоело отбивать руки и ноги, тот же громогласный голос потребовал, чтобы деревенские меня им выдали.

    -  Отдайте нам ирода, и мы вас пальцем не тронем! - надрывался он, а его товарищи свистели и ругались в поддержку.

    -  Мне нужно отсюда уходить, - сказал я старосте, - а то они не уймутся.

    -  Чего это они? - удивленно спросил он. - Никак, вы давно знакомы?

    -  У меня с казаками старые счеты, есть у вас ход к лесу?

    -  Лаз есть тайный. Да, может быть, здесь останешься, куда ж ты один против всех?

    -  Лучше мне уйти, - окончательно решил я. - Зачем подвергать вашу деревню опасности. Скажешь им, что я сбежал, они погонятся за мной, а вас оставят в покое.

    -  Ну, как знаешь, - как мне показалось, с облегчением согласился Антон. - Пойдем, провожу до лаза.

    Оставив за себя помощника, староста спешно повел меня в противоположную часть деревни.

    По пути нам встретились заспанный отец Алексий и Наталья Георгиевна с детьми.

    -  Что случилось? - издалека крикнул священник. - Ногаи?

    -  Казаки, - ответил я, - мне нужно уходить, а ты попробуй с ними договориться.

    -  Я с тобой, государь-батюшка, - вдруг подала голос Морозова.

    -  Со мной никак нельзя. Лучше оставайся со всеми.

    -  Муж приказал, - покачала головой молодая женщина. - Это его последняя воля.

    -  Взял бы вас с собой, да не могу. Скоро на меня устроят охоту, пропадете вместе с детьми, - сказал я.

    -  На все воля Божья, - упрямо ответила боярыня и, подхватив сына за руку, заспешила вслед за нами.

    -  Здесь, - когда мы дошли до противоположной воротам стены тына, указал староста на тайное место.

    Он оттащил за оглобли стоявшую у забора телегу и аккуратно убрал закрывавшие тайный лаз ветки.

    -  С Богом, - сказал Антон и перекрестил меня, - иди на восход, так безопасней. За нашим лесом будет деревня, спросишь там Порфирия Кузьмича, это мой кум. Передашь от меня привет, он поможет.

    -  Возьми, - сказал я, выуживая из своей мошны несколько ефимок, - это плата за постой, как я обещал.

    Антон, поклонившись, принял деньги. Я спрыгнул в узкую, сырую, метра два глубины яму.

    -  Прими, батюшка, - раздался сверху голос Натальи Георгиевны, и она спустила вниз за руки сына Бориску.

    Мне ничего другого не оставалось, как подхватить мальчика. А за ним и девочку. Спорить было некогда, да и опасность остаться в деревне без защиты молодой красивой женщине была не меньшая, чем прятаться со мной в лесу.

    -  Погоди, помогу, - сказал я ей наверх и, передав сестру Бориске, велел: - Прыгай.

    Наталья Георгиевна доверчиво бросилась вниз, прямо в мои объятья. Я опустил ее на ноги. Разобравшись с детьми, мы спешно пошли по траншее, прикрытой сверху жердями и ветками. Лаз был длинный, с закрепленными плетнем стенами. Ноги скользили по осклизлой глине. Кое-где пришлось идти по колено в воде. Ноги у нас промокли, в сапогах хлюпала холодная вода, зато выбрались мы из траншеи в самом лесу.