|
Кудлатый, комедийный дедок во всей своей рваной красе стоял над нами, выпятив вперед нечесаную, кудлатую бороденку. - Мог бы и сам довести нас до дома, - нарочито недовольным голосом, пародируя хозяина, сказал я. - Не видишь, мы с детьми. - А кто бы кашу вам сварил? - парировал упрек старик. - Сами бы сварили. Впечатление, произведенное колоритной одеждой старика, оказалось обратно пропорционально его затрапезности. Женщины и Бориска совсем оробели, глядя на залатанного, посконного старика, и мне пришлось чуть ли не силой вталкивать их на крыльцо. Наконец мы вошли в просторную горницу, тепло натопленную, с настоянным запахом лесных трав. Дед в очередной раз удивил меня. Определить по интерьеру, кому и какому времени принадлежит его жилье, было совершенно невозможно. В таком доме можно было жить в любом времени. Какая-то утилитарная обстановка вне моды. Даже печь у Лешего была какая-то смешанная, не то русская, не то голландская. На женщин все окружающее произвело сильное впечатление. Они ошарашено крутили головами, разглядывая диваны, шкафы и комоды, находящиеся в горнице. Понятно, что в их скудное время, когда даже очень богатые люди обходились самой минимальной обстановкой, дедовские «мебеля» казались предметами невиданной роскоши. - Ну, что встали столбами, проходите, - довольный произведенным эффектом, велел старик. - Ох, дедушка, как у тебя тут лепо! - с восхищением сказала Ульяна. - А потолок-то высок, как в царских палатах. Действительно, потолок в горнице был необычно высокий, метра два с половиной. - Сколько ж дров нужно такие хоромы натопить! - опять вырвалось у Ульяны. - Садитесь, отдыхайте, - милостиво разрешил Леший. - А ты, малый, давай три ефимки и две деньги, только не обмани, новыми! Знаю я, как ты подрезаешь деньги! Открывать при старике свою богатую мошну я не стал, помня его завидущие глаза и, поковырявшись за пазухой, вытянул на свет божий четыре серебряных талера. Дед попытался выхватить их из руки, но я зажал монеты в кулаке. - На тебе три ефимки, - сказал я, отсчитывая монеты, - а две деньги получишь, когда сыщешь сдачу. А пока подавай свою кашу. - Ульянушка, внучка, вынай из печи кашу, - елейным голосом назвав девочку по имени, попросил Леший, хотя никто ему ее не представлял. Ульянка, нисколько не удивившись осведомленности старика, подошла к печи и убрала заслонку. Из недр печи пахнуло упоительным запахом свежеиспеченного хлеба. Все невольно сделали по шагу в направлении тепла и пищи. Мой желудок свел спазм, и я почувствовал, как голоден. Ульяна взяла прислоненный к печи ухват и перенесла на стол большой глиняный горшок с кашей… Глава 5 Вторая спокойно прошедшая ночь восстановила мои силы, битая спина почти чудесным образом зажила, и жизнь перестала казаться беспросветной… Разместил нас дед Денис, так представился дамам Леший, в двух каморках. Мы с Борискои спали в маленькой, а женщинам досталась комнатушка чуть побольше. Все утро шел дождь и уютно колотил по полупрозрачной пергаментной коже, которой вместо стекол были затянуто окно. Я проснулся, но не вставал, предаваясь блаженной лени. На соседней лавке крепко спал Бориска. Измученный мальчик заснул, как только опустил голову на подушку, и теперь лежал, разметав руки, посапывая и причмокивая во сне. Бориска мне нравился, он не капризничал, мужественно снося все трудности пути и лишения, которые свалились на всех нас в последние дни. |
