-  На палках будем? - поинтересовался я.

    -  Ты на чем хочешь, и я на чем хочу, - предложил мужик.

    -  Давай, - согласился я.

    -  Петр, - обратился он к одному из слуг, которого я уже встречал в доме, так же присутствующего на смотре, - принеси-ка ты мне, братец, оглоблю, да потяжелее.

    Зрители радостно заволновались, предвкушая скорое посрамление чужака. Окликнутый Петр бросился в конюшню за оглоблей. Довольный произведенным впечатлением, гигант начал красоваться перед товарищами, наивно и благодушно, давая полюбоваться на себя.

    -  А не тяжела тебе будет оглобля-то? - поинтересовался я.

    -  А вот начнем биться, посмотришь.

    -  Ну-ну, - только и нашел, что сказать я, - тебе виднее.

    Разговор не получился, и мы просто молча стояли друг против друга, ожидая, пока вернется слуга. Через минуту прибежал Петр со здоровенной оглоблей. Это была трехметровая жердь сантиметров восьми в диаметре. Моя дубинка выглядела по сравнению с ней совершенно несерьезно.

    Получив «оружие», белокурый гигант внимательно его осмотрел и легко поднял за самый конец.

    -  Так будем биться, или сразу пощады запросишь? - насмешливо спросил он.

    Сказать, что у меня была полная уверенность в своих возможностях, было бы неверно. Силы у нас были явно не равны, но отступать было некуда, за мной, как говорится, была Москва. Я, не отвечая, поднял свою палку и приготовился к бою.

    Мне показалось, что здесь меня явно недооценивают. Публика от души веселилась, а мой противник нарочито куражился. Он поигрывал оглоблей, не спеша на меня нападать. Следовало, как минимум, вывести его из равновесия. Дождавшись, когда он отвернется от меня, чтобы победно взглянуть на товарищей, я сделал выпад и ударил палкой его по запястью. Он вскрикнул и выронил оглоблю. Публика ахнула, а противник оторопело взглянул на меня, наливаясь праведным гневом.

    -  Ты зачем так нечестно дерешься, - только и нашелся сказать он, нагибаясь за своим оружием.

    В этот момент я со смаком огрел его по спине.

    -  Убью! - заревел гигант, кидаясь на меня.

    Оглобля просвистела в воздухе и, едва не зацепив меня по плечу, врезалась в землю. Чтобы поднять ее снова, даже такому силачу требовалось время, и я вполне успел сбить с него шапку. Мужик машинально потянулся за ней и снова получил дубиной по спине.

    Легкомысленная публика от развития несерьезного боя полностью поменяла свои симпатии. Теперь насмешки сыпались в адрес растерянного здоровяка.

    Однако он отнюдь не собирался сдаваться, тем более, что бил я его не сильно, а скорее нравоучительно.

    Оставив шапку на земле, он поменял тактику боя: начал вращать оглоблю вокруг головы и одновременно надвигаться на меня. Я медленно отступал, чтобы не попасть под этот самолетный пропеллер.

    -  Шалишь! - довольно покрикивал он, пугая меня взглядом. - С Ефимкой так просто не справишься!

    Я продолжал пятиться, и за нами перемещалась вся группа поддержки и активные зрители. Соваться под удар было бессмысленно, оставалось ждать, когда у Ефима устанет рука. Время шло, а оглобля вся так же крутилась над головой богатыря. Я отступал по кругу, не давая ему возможности нанести удар. Зрителей начало раздражать однообразное зрелище, и они принялись подбадривать бойцов.

    -  Гость, чего прячешься, слабо тебе против нашего Ефимки! Ефимка, всыпь ему, пусть знает наших! - закричал ранее побитый красавец.