|
Через двадцать минут мы должны ехать. Оливиновый пояс - это власть над миром. Я найму вашего Роллинга в швейцары, - вот что такое Оливиновый пояс. Он будет в моих руках через два года. Вы станете не просто богатой женщиной, вернее - самой богатой на свете. Это скучно. Но - власть! Упоение небывалой на земле властью. Средства для этого у нас совершеннее, чем у Чингисхана. Вы хотите божеских почестей? Мы прикажем построить вам храмы на всех пяти материках и ваше изображение увенчивать виноградом. - Какое мещанство! - Я не шучу сейчас. Захотите, и будете наместницей бога или черта, - что вам больше по вкусу. Вам придет желание уничтожать людей, - иногда в этом бывает потребность, - ваша власть надо всем человечеством. Такая женщина, как вы, Зоя, найдет применение сказочным сокровищам Оливинового пояса. Я предлагаю выгодную партию. Два года борьбы - и я проникну сквозь Оливиновый пояс. Вы не верите?.. Помолчав, Зоя проговорила тихо: - Почему я одна должна рисковать. Будьте смелы и вы. Гарин, казалось, силился в темноте увидеть ее глаза, затем - почти печально, почти нежно - сказал: - Если нет, тогда уйдите. Я не буду вас преследовать. Решайте добровольно. Зоя коротко вздохнула. Села на постели, подняла руки, оправляя волосы (это было хорошим знаком). - В будущем - Оливиновый пояс. А сейчас что у вас? - спросила она, держа в зубах шпильки. - Сейчас - мой аппарат и угольные пирамидки. Вставайте. Идемте в мою комнату, я покажу аппарат. - Не много. Хорошо, я посмотрю. Идемте. В комнате Гарина окно с балконной решеткой было закрыто и занавешено. У стены стояли два чемодана. (Он жил в "Черном Дрозде" уже больше недели.) Гарин запер дверь на ключ. Зоя села, облокотилась, заслонила лицо от света потолочной лампы. Ее дождевое шелковое пальто травяного цвета было помято, волосы небрежно прибраны, лицо утомленное, - такой она была еще привлекательнее. Гарин, раскрывая чемодан, посматривал на нее обведенными синевой блестящими глазами. - Вот мой аппарат, - сказал он, ставя на стол два металлических ящика: один - узкий, в виде отрезка трубы, другой - плоский, двенадцатигранный - втрое большего диаметра. Он составил оба ящика, скрепил их анкерными болтами. Трубку направил отверстием к каменной решетке, у двенадцатигранного кожуха откинул сферическую крышку. Внутри кожуха стояло на ребре бронзовое кольцо с двенадцатью фарфоровыми чашечками. - Это - модель, - сказал он, вынимая из второго чемодана ящик с пирамидками, - она не выдержит и часа работы. Аппарат нужно строить из чрезвычайно стойких материалов, в десять раз солиднее. Но он вышел бы слишком тяжелым, а мне приходится все время передвигаться. (Он вложил в чашечки кольца двенадцать пирамидок.) Снаружи вы ничего не увидите и не поймете. Вот чертеж, продольный разрез аппарата. - Он наклонился над Зоиным креслом (вдохнул запах ее волос), развернул чертежик размером в половину листа писчей бумаги. - Вы хотели, Зоя, чтобы я также рискнул всем в нашей игре... Смотрите сюда... Это основная схема... Это просто, как дважды два. Чистая случайность, что это до сих пор не было построено. Весь секрет в гиперболическом зеркале (А), напоминающем формой зеркало обыкновенного прожектора, и в кусочке шамонита (В), сделанном также в виде гиперболической сферы. |
