|
— Я должна быть истинной женщиной! — Не сомневаюсь, что вы более образованны и имеете больше способностей, чем они, — продолжал я. — Но вы не сможете успешно состязаться с ними. У вас нет их агрессивности и напористости, которые присутствуют в них от переизбытка мужских гормонов. Они будут благодаря своей жестокости побеждать вас в споре, унижать и обижать вас, когда потребуется. — Я никогда не пускаюсь в споры с ними, — призналась Беверли. — Я их боюсь. — Вы не желаете, чтобы вас словесно высекли, — заметил я. — Не знаю, что и думать, — ответила она. — Постарайтесь проанализировать и понять свои чувства, — посоветовал я. — Подумайте о возможности быть честной с собой. — Возможно, они все-таки женщины, просто пока не раскрытые, — сказала Беверли. — Возможно, — пожал плечами я. — Что такое женщина в действительности? Рабыня? Я поразился тому, что мисс Хендерсон задала этот вопрос, и внимательно посмотрел на нее. Она была эмоционально истощена. В ее глазах стояли слезы. Я знал, что Беверли жаждет услышать от меня слова утешения, ждет, что я стану опровергать истину, прозвучавшую в ее вопросе. Но я не утешал и не опровергал. Именно такого рода вопросы, по причинам, мне непонятным, занимают так много времени у женщин с подобными жизненными убеждениями и требуют преувеличенного, на мой взгляд, отрицания. Почему они вообще находят нужным опровергать это фантастическое, голословное утверждение так часто и так отчаянно? — Вы думаете, мы все — только рабыни? — настойчиво спросила Беверли. Я бросил на нее взгляд. Она была миниатюрной и изысканно красивой. Губы слегка тронуты помадой, на глазах — тени… Я мог почувствовать запах ее духов. Белизна ее груди и шеи просто поразительна. Как изумительно атлас платья скрывал и одновременно подчеркивал ее красоту! Я хотел сорвать с мисс Хендерсон этот атлас. — Ну? — потребовала она ответа. — Возможно, это так, — сказал я. Беверли в гневе и ярости отскочила от меня. Я ничего не сказал, просто наблюдал за ней, рассматривал ее. Мысли беспорядочно бродили в моей голове. Я представлял, как смотрелась бы Беверли без одежды, стоя на изразцовом полу дворца. Странно, подумалось мне тогда, что общество развилось таким образом, при котором столь изысканные и желанные существа получили свободу! Безусловно, их место в ошейнике у ног мужчины. Мисс Хендерсон почувствовала мой взгляд на себе, но не посмотрела на меня прямо. Она вскинула голову. Это было очаровательное движение девушки, которая знает, что за ней наблюдают, подумал я. Движение рабыни. — Вы собираетесь извиниться? — спросила Беверли. — За что? — поинтересовался я. — За то, что сказали. — О нет! — Я ненавижу вас! — Хорошо. — Я продолжал рассматривать девушку, мысленно раздевая и примеривая на нее различные типы ошейников и цепей. — Вы грубый и отвратительный человек, — заявила она. — Извините, — сказал я и представил, как бы Беверли Хендерсон выглядела на рынке рабов. Наконец она сердито посмотрела мне в лицо. — О чем вы думаете? — Я представлял вас на ярмарке рабов, — ответил я, — выставленной на продажу аукционистом, хорошо знающим свое дело. |
