Дальше к оконечности палубы так же расторопно поднимались аварийные барьеры. Несколько десятков человек собрались на галереях по краям палубы в ожидании – с тормозными колодками, найтовами, запасными тросами, пожарным оборудованием, домкратами, топорами и многим другим возможно или обязательно нужным снаряжением.

Чуть в стороне искренне надеялись, что в этот раз обойдётся без них, ещё несколько человек. «Горячие папочки» в белых асбестовых костюмах с круглыми плоскими иллюминаторами полужёстких шлемов пожарной спасательной команды выглядели так, словно только что сошли прямиком с кадров фантастической ленты «Война с третьей планетой». Разве что вместо абордажных моноатомных топориков и кислотных огнемётов инопланетных захватчиков им приходилось довольствоваться толстыми рабочими перчатками.

Рядом с ними хмурилась на мокром ветру Джинни Хунта с командой санитаров. О её врачебном звании для всех напоминала совершенно неуставная комбинация символов на кожаной модно приталенной куртке: чаша Гигеи, посох Асклепия и обвившая их совершенно фантастическая змея с оскаленной пастью на половину спины размером. Впору хоть банду мотоциклистов на хайвэй выводить.

В кормовой оконечности палубы уже воздвигли брезентовый ветрозащитный экран, а посадочный сигнальщик разминался перед работой с парными обшитыми тканью сигнальными рамками в руках.

Патрульное звено послушно шло по небу чуть в стороне от судна – по вытянутому прямоугольному маршруту длиной в несколько миль – в ожидании заветной отмашки.

Наконец красный флаг на балконе сменился зелёным, и первый из «Казачков» пошёл на посадку.

Как бы самолёт ни шёл, насколько бы хорошо ни работало посадочное чутьё и личный опыт, но только указания посадочного сигнальщика действительно помогали экипажу оказаться в нужное время и в нужной позиции – с допустимыми высотой и скоростью. Закрылки, гак, крен, газ… На какое-то время экипаж самолёта увеличился на ещё одного человека – на палубе.

Наконец, под характерный жест сигнальной рамки по горлу, колёса самолёта притронулись к палубе. Гак надёжно схватил трос аэрофинишера. Многотонная стальная конструкция пошла разматываться с катушек вслед за самолётом под вой тормозных барабанов.

С двух сторон палубы вскочили и понеслись навстречу к всё ещё движущемуся «Казачку» дежурные пары зацеперов.

В следующее мгновение правое крыло самолёта будто взорвалось. Главный и винтовочный калибры плюнули огнём. Людям в зелёных куртках пришлось кубарем бросаться на палубу.

Огонь, разумеется, шёл выше, но каждую секунду взбесившееся крыло выплёвывало несколько фунтов горячего свинца с зажигательным, взрывчатым и бронебойным наполнителем. Совсем не та угроза, при виде которой стоит тратить время на раздумья.

Для экипажа «Казачка» внезапное срабатывание батареи правого крыла стало настолько же неприятным сюрпризом. Удержать самолёт пилот не смогла. Более того, рефлекторно дёрнулась совершенно не туда, куда следовало.

Струя трассеров вильнула над палубой, расплескалась о сталь «острова» и стремительно поползла к одному из людных балконов.

Смолк огонь столь же неожиданно, как и начался. Добежавшие первыми зацеперы левого борта пинками тяжёлых моряцких ботинок выбили трос аэрофинишера и подняли крюк гака на его законное место в хвосте неожиданно взбрыкнувшего самолёта.

Одетый в жёлтое палубный директор невозмутимо показал экипажу «утиный клюв» ладонями, убедился, что закрылки убраны, и отошёл чуть в сторону.

Вторая пара зацеперов, опасливо косясь на предательское крыло, помогла с возвращением тяжёлого стального троса аэрофинишера обратно на барабаны и предоставила самолёт работе толкачей. Палубный директор широким жестом дал отмашку на вывод самолёта за аварийные барьеры. Синяя команда пришла на смену зелёной.