‑ Итак, тебя зовут Соня Хёкберг, а родилась ты второго февраля тысяча девятьсот семьдесят восьмого года.

‑ Я ‑ Водолей. А вы?

‑ Это к делу не относится. Тебе следует только отвечать на мои вопросы. И больше ничего. Понятно?

‑ Черт побери, я же не дура!

‑ Проживаешь с родителями здесь, в Истаде, на Траствеген, дом двенадцать.

‑ Да.

‑ У тебя есть младший брат Эмиль, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения.

‑ Вот ему‑то и следовало бы тут сидеть, а не мне.

Валландер с удивлением посмотрел на нее:

‑ Почему это?

‑ Мы постоянно ссоримся. Он все время берет мои вещи. Лазает по моим ящикам.

‑ С младшими братьями и сестрами иной раз и правда трудновато. Но мы пока оставим эту тему.

Она по‑прежнему спокойна, подумал Валландер. И эта ее невозмутимость портила ему настроение.

‑ Можешь рассказать, что случилось вечером во вторник?

‑ Жуткая скукотища ‑ по второму разу рассказывать одно и то же.

‑ Ничего не поделаешь, придется. Значит, вы с Эвой Перссон пошли развлечься?

‑ В этом городе совершенно нечем заняться. Я бы хотела жить в Москве.

Валландер недоуменно воззрился на нее. Лётберг и тот удивился.

‑ Почему именно в Москве?

‑ Я где‑то видала, что там жутко интересно. Масса всякого происходит. Вы в Москве бывали?

‑ Нет. Ты отвечай на мои вопросы. И всё. Стало быть, вы пошли развлекаться?

‑ Вы ведь и так уже знаете!

‑ Вы с Эвой, стало быть, близкие подруги?

‑ А то! Стали бы мы иначе вместе гулять? По‑вашему, я тусуюсь с кем ни попадя?

Впервые за все время Валландеру показалось, что ее невозмутимость дала трещину. Спокойствие уступало место досаде.

‑ Вы давно знакомы?

‑ Не особенно.

‑ А точнее?

‑ Несколько лет.

‑ Эва Перссон пятью годами моложе тебя.

‑ Она мной восхищается.

‑ И что это значит?

‑ Так она сама говорит. Что восхищается мной.

‑ Почему восхищается?

‑ Это у нее надо спросить.

Обязательно спрошу, подумал Валландер. У меня к ней много вопросов.

‑ Расскажи‑ка теперь, что произошло.

‑ О Господи!

‑ Рассказать придется, хочешь ты или нет. Мы можем сидеть тут хоть до поздней ночи, если потребуется.

‑ Ну, мы взяли по пиву.

‑ Эве Перссон всего лишь четырнадцать, верно?

‑ На вид она старше.

‑ Что было дальше?

‑ Взяли еще пива.

‑ А потом?

‑ Заказали такси. Вы же все знаете! Чего спрашивать‑то?

‑ Вы, стало быть, решили напасть на таксиста?

‑ Нам были нужны деньги.

‑ Для чего?

‑ Так, ни для чего особенного.

‑ Вам были нужны деньги. Но не для какой‑то конкретной цели. Правильно?

‑ Ага.

А вот и нет, неправильно, подумал Валландер. Он приметил в ней легкую неуверенность и тотчас насторожился:

‑ Обычно деньги нужны для какой‑то цели, верно?

‑ У нас никакой цели не было.

Пожалуй, так оно и было, подумал Валландер. Но решил отложить этот вопрос на потом.

‑ Как вы надумали напасть на шофера?

‑ Мы говорили об этом.

‑ Когда сидели в ресторане?

‑ Ага.

‑ То есть заранее вы об этом не говорили?

‑ Нет. С какой стати?

Лётберг рассматривал свои руки.

‑ Попробуем подвести итог: по твоим словам выходит, что вы надумали напасть на таксиста, только когда уже сидели в ресторане и выпили пива. Чья была идея?

‑ Моя.

‑ И Эва не возражала?

‑ Нет.

Это неправда, подумал Валландер. Она врет. Но врет ловко.

‑ Такси вы заказали из ресторана.