‑ Я долго сомневался, в чем там, собственно, дело, ‑ начал Роберт. ‑ Наиболее правдоподобным казалось, что повторяющаяся цифра двадцать как‑то соотносится с двухтысячным годом, когда, насколько нам известно, у многих сложных компьютерных систем возникнут проблемы, если заранее не принять меры. Но двух дополнительных нулей я не обнаружил. Вдобавок все, похоже, запрограммировано так, что процесс начнется относительно скоро. В чем бы он ни заключался. Поэтому я пришел к выводу, что речь все‑таки идет о двадцатом октября.

Альфредссон покачал головой, собираясь возразить. Но Валландер остановил его:

‑ Продолжай.

‑ Я стал искать другие компоненты модели. Мы знаем, кое‑что там движется слева направо, к некой развязке. Иными словами, в конце пути что‑то должно произойти. Что именно ‑ неизвестно. Тогда я зашел в Интернет и начал искать информацию о тех учреждениях, которые мы идентифицировали. О Госбанке Индонезии, о Банке реконструкции и развития, о сеульском биржевом маклере. Старался выявить общий знаменатель. Точку, которую ищут всегда и во всем.

‑ Какую точку?

‑ Где есть трещинка, слабина. Где лед тонок. Где можно нанести удар так, что никто не заметит. Пока не будет слишком поздно.

‑ Но ведь все начеку, ‑ вставил Мартинссон. ‑ Существует антивирусная защита, которую устанавливают, чтобы предотвратить ущерб.

‑ США уже сейчас способны вести компьютерную войну, ‑ сказал Альфредссон. ‑ Раньше мы говорили о ракетах с компьютерным управлением. Об электронных глазах, направляющих роботов к цели. Но это вот‑вот станет таким же позавчерашним днем, как кавалерия. Теперь достаточно заслать во вражескую компьютерную сеть радиоуправляемые компоненты, и они выведут из строя все военные системы управления. Или перенацелят их по желанию противника.

‑ Неужто правда? ‑ скептически заметил Валландер.

‑ Это нам известно, ‑ сказал Альфредссон. ‑ Однако обольщаться не стоит: очень‑очень многое нам неизвестно. На самом деле боевые системы куда более продвинуты, чем мы полагаем.

‑ Вернемся к компьютеру Фалька, ‑ сказал Валландер. ‑ Ты нашел слабое место?

‑ Не знаю, ‑ нерешительно отозвался Мудин. ‑ При желании можно представить эти учреждения как бусины, нанизанные на нитку. И кое‑что общее у них безусловно есть.

‑ Что же?

Мудин качнул головой, словно сомневался в собственных выводах:

‑ Это краеугольные камни мировых финансовых центров. Если там устроить обвал, возникнет экономический кризис, который подорвет финансовые системы по всему миру. Биржевые курсы обезумеют. Начнется паника. Вкладчики кинутся забирать депозиты со своих счетов. Соотношение валют в таких условиях настолько утратит ясность, что никто уже не сможет сказать, какова их ценность.

‑ Кто может быть в этом заинтересован?

Мартинссон и Альфредссон ответили почти одновременно.

‑ Многие, ‑ сказал Альфредссон. ‑ Такой грандиозный саботаж могла бы совершить группа людей, стремящихся к власти над миром.

‑ Норок выпускают из клеток, ‑ сказал Мартинссон. ‑ А тут выпускают из клеток деньги. Результат можно себе представить.

Валландер пытался размышлять:

‑ По‑вашему, тут действуют этакие воинствующие веганисты? Или как их там можно назвать.

‑ Примерно, ‑ сказал Мартинссон. ‑ Норок выпускают из клеток, так как не хотят, чтобы их убивали ради меха. Есть группировки, которые разрушают новейшие самолеты. Ко всему этому можно отнестись с пониманием. Но по большому счету, если пойти дальше, то подобные вещи чреваты безумием. Взорвать мировую финансовую систему ‑ это ультимативный акт саботажа.

‑ Мы все здесь считаем, что предстоит нечто подобное? Сколь ни странно это звучит. И что начнется все с компьютера, находящегося в Истаде?

‑ Возможно, ‑ сказал Мудин. ‑ Я никогда не сталкивался с такой продвинутой защитой.