Сдержанный тон мужа доконал Тому. Она взорвалась, стала кричать, перебирать старые грехи. Едва буря закончилась, Иван спросил:

— На какое число у тебя билет?

Супруга поперхнулась от возмущения и обиды. Впервые, с тех пор как она перебралась в Харьков, ее фактически выгоняли из родного дома.

— Как ты смеешь?!

Ильин перевел взгляд в окно, красное от злости лицо жены не доставляло ему удовольствия. Впрочем, и особого раздражения Иван не испытывал. Он пережил десятки, сотни, может даже тысячи скандалов. Одним больше, одним меньше — какая разница.

Уезжала Тамара раздосадованная и встревоженная.

— Ты изменился, — сказала на перроне.

В ответ Иван лишь приподнял брови, естественно. В тот момент он ощущал себя сильным, как никогда. Вчера вечером решился вопрос с новой работой. С завтрашнего дня он — главный редактор, впереди — карьера, прекрасное будущее, и вообще — все хорошо.

— Ты сильно изменился, — подтвердила диагноз супруга. — У тебя, наверное, появилась женщина.

В конце фразы призраком мелькнула то ли точка, то ли вопросительный знак.

Иван решил не уточнять. Тамаре не следовало знать про Милу.

— Тебе пора, … — последние слова утонули в скороговорке вокзального диктора. Тщательно артикулируя, он призвал провожающих в срочном порядке покинуть вагоны, а отъезжающих приготовиться. До отбытия поезда осталось три минуты. Ильин прикоснулся губами к холодной щеке жены и, не дожидаясь ответного поцелуя, пошел по перрону. Через десяток шагов он обернулся. Тамара не успела вовремя отреагировать и, целое мгновение, ее лицо оставалось злым и несчастным. Видимо супруга соображала, что ей может принести вновь обретенная самостоятельность Ильина.

Иван приподнял руку в прощальном жесте, но раздумал, не помахал и неловко засунул ладонь в карман куртки. Впрочем, Тома это уже не увидела. Пропуская толстого типа с двумя огромными чемоданами, Ильин посторонился и выпал из поля зрения супруги. Стоящая рядом проводница закричала: «Посадка закончена». «Хорошо», — подумал Иван. «Позвольте, пройти», — попросил-приказал чужой баритон за спиной. Толпа на перроне в суетливом броуновском движении делилась на пассажиров и провожающих. Первые, Тома в том числе, торопливо поднимались в вагоны, вторые нетерпеливо ожидали, когда можно будет с чувством выполненного долга уйти.

О жене Ильин забыл еще до того, как вернулся с вокзала домой. По дороге домой он думал про новый журнал, новую должность, новую жизнь. Про новую прекрасную жизнь, уточнил Иван, засыпая.

Глава 3. Голубая мечта и синяя тоска

Наблюдая за незнакомкой из окна общего с Туманцевым кабинета, Иван видел красивую женщину, очарование которой наполняло пространство нежным радостным светом. Переписываясь с Ириной Ирининой по Инету, он обнаружил умного и интересного человека, готового к сопереживанию и дружескому участию. А вот начальника отдела рекламы Ирину Лужину Ильин не понимал, не принимал и даже, честно говоря, побаивался.

Определение инициативная и сильная, которые в своем презентационном спиче привел Рязанов, отражали способности Ирины Лужиной далеко не полной мерой. Ближе к правде были слова: ураган и стихийное бедствие. Существовать рядом, тем паче сотрудничать с этим сгустком часто недоброй энергии было крайне сложно.

Иван с ужасом отмечал, как под напором впечатлений превращается в прах и тлен взлелеянная в мечтах иллюзия, как карикатурно выглядят теперь прежние мысли и настроения.