|
.. Вон там, видите, в окне на третьем этаже его жена... Я, конечно, снял с него свидетельские показания... Я как раз дежурил ночью... Поскольку вокруг толпились зеваки, момент для упреков был неподходящий... - Скажите, Борник, у вас не создалось впечатления, что тело выбросили из машины или как-то иначе положили на тротуар? - Конечно, его кто-то положил... - Он лежал на спине? - На животе... Поначалу можно было подумать, что какой-нибудь пьянчужка дрыхнет после попойки... А вот запаха алкоголя... Уж по части запаха я, скажу вам... - Я полагаю, вы опросили жильцов? - Всех, кто был дома... Главным образом женщин и стариков, мужчины-то ушли на работу... - И никто ничего не видел и не слышал? - Кроме одной старухи, она живет наверху, на шестом этаже, и, кажется, страдает бессонницей. Правда, консьержка уверяет, что она уже малость выжила из ума... Так вот, эта старуха клянется, будто в половине четвертого утра она услыхала шум машины... А машины в этом конце улицы проезжают не часто, она ведь кончается тупиком... - А голосов она не слышала? - Нет. Слышала только, как открылась дверца, потом шаги, потом стук захлопываемой дверцы... - Она не выглянула в окно? - Старуха едва ноги переставляет. Перво-наперво она подумала, что в доме кто-то болен и вызвали "Скорую помощь"... Она прислушивалась, ждала, когда хлопнет дверь подъезда, но машина почти сразу же развернулась и уехала... И инспектор Борник добавил с видом человека, который знает свое дело: - Я еще заеду сюда в полдень и вечером, когда мужчины вернутся с работы... - Из прокуратуры приезжали? - Да, прямо спозаранку... Но долго здесь не задержались... Так, для проформы... Мегрэ и Люка под взглядами зевак сели в свою машину. - На улицу Виктор-Массе... На тележках зеленщиков, между которыми сновали домашние хозяйки, высились горы черешни и даже персиков. Париж в это утро выглядел очень оживленным, большинство прохожих шли по теневой стороне улицы, а не по той, которую нещадно палило солнце. На улице Нотр-Дам-де-Лоретт они увидели желтый фасад кабаре "Сен-Троп", вход в которое был закрыт решеткой, а слева от него, в витрине, красовались на фотографиях полуобнаженные женщины. На улице Виктор-Массе почти такая же витрина была на более широком фасаде "Голубого экспресса". Люка проехал чуть дальше и остановился перед солидным жилым домом. Дом был из серого камня, довольно богатый, и две медные дощечки извещали: одна - о том, что здесь живет доктор, другая - что здесь находится Общество по продаже недвижимого имущества. - Вы к кому? - не очень любезно спросила консьержка, открывая застекленную дверь своей каморки. - Мадам Буле... - Четвертый этаж, налево, но... Оглядев их, она спохватилась: - Вы из полиции?.. Тогда можете подняться... Бедные женщины, должно быть, в таком состоянии... Почти бесшумный лифт, красный ковер на лестнице, освещенной лучше, чем в большинстве домов Парижа. На четвертом этаже за дверью можно было различить голоса. Мегрэ нажал кнопку звонка, голоса стихли, послышались приближающиеся шаги, и в проеме двери появился Антонио. Он был без пиджака, в руке держал бутерброд. |
