Брюсу пришлось согласиться, что она отлично подготовилась. Вначале голос был несколько монотонным, она словно нащупывала ритм. И вот ритм был найден, и Левин словно скользила по волнам. Очень технично, но без видимых усилий. Ясно, точно и убедительно.

– Интересно, – сказал Брюс– Из‑за телевизионных фильтров ее голос становится похожим на голос Кастро.

– Верно. Интонация слегка повышается к концу. Как волны. Замедление, ускорение. Прямо морской прибой. Это успокаивает, тебе не кажется?

– Она мне сказала, что Саньяк ее накачивал. Теперь я, кажется, понимаю. Спорю, он давал ей слушать записи «Запретных ночей», чтобы она ухватила ритм.

– Возможно.

– Точно. Этого типа нельзя упрекнуть в непоследовательности.

– Может быть, это нас на что‑то выведет, кто знает? Как с тем моим толстым старичком.

– Да, кстати, это поинтереснее. Я ждал, что ты заговоришь об этом.

– Я купил книжку Гибсона и вчера вечером почитал.

Я тоже, Виктор, старина!

– Ну и?..

– Ну, и есть связь между фразами Вокса и этого писателя.

–Можно даже сказать, что фразы Вокса звучат так, словно их взяли из научно‑фантастического романа.

– Совершенно верно. И знаешь, что мы сделаем, пока Левин развлекается на телевидении?

– Позвоним Уильяму Гибсону?

Арно Дюкен, критик, специализирующийся на научно‑фантастической литературе и друг Геджа, попросил Брюса еще раз прочесть ему текст.

– «Вспомни о „Дип Блю“./ Все взаимосвязано./ Мы можем создавать своих богов./ Мы можем стать богами./ Мы строим то, что будет управлять нами./ Это затишье перед бурей./ Ум должен лишь обрести совесть./ Мы проживаем последние часы человечества./ Животное – это машина./ Звезды– это машины. Вселенная это машина».

– Тут из контекста выбивается только «Дип Блю».

– А что это?

– Название компьютера, разработанного в «Ай‑Би‑Эм». Он сам по себе стал революцией.

– Почему?

– В 1997 году «Дип Блю» обыграл в шахматы Гарри Каспарова. Обычно Каспаров использовал стратегию, представлявшую смесь психологического давления и наступательной игры. Этот метод оказался совершенно неэффективным против машины, которую Каспаров, в конце концов, сам назвал монстром. Он неоднократно улавливал признаки разума в игре своего силиконового противника.

Брюс вспомнил результаты анализа одного психиатра, выложенные в Интернете: «Становясь монстром для других, для самого себя он остается невинным». Компьютер как метафора серийного убийцы. Он эффективен, потому что всеведущ в своей области, и он невинен, потому что не является человеком.

– Рассуждая в категориях научной фантастики, мы забегаем вперед, Алекс.

– Ты говоришь об этапе до научной фантастики?

– Именно. Я говорю о научных спекуляциях.

– И думаешь о последней передаче Кастро, о роботах.

– Совершенно верно.

– Виктор, ты должен позвонить Майте Жуаньи и попросить у нее координаты последней гостьи «Запретных ночей». Валери Кассен, специалистка по кибернетике.

– Почему я?

– Потому что на твои вопросы Жуаньи отвечает гораздо быстрее, чем на мои. Тут вопрос стиля.

Это точно, я куда более стильный, чем ты, старик.

В Токио он купил себе комбинезон из латекса. Четыре дырки: глаза, рот, член. В нем он становился похож на упрощенного Фантомаса.