Он же, целуя ее на прощание, сказал:

— Я снова тебе доверяю самое дорогое, что у меня есть.

Наконец на гравиевой дорожке послышались шаги отца Адриана. Леа с трудом сдержалась, чтобы не броситься к нему с вопросами; рядом находилась мадам Дебре, со вчерашнего дня не перестававшая за ней наблюдать.

— Как прошло? — задыхаясь от бега и прижимая руку к груди, воскликнула Камилла.

— Очень хорошо.

— И когда он отправится в Испанию?

— Сегодня вечером. Ближе к ночи. Он будет не один, их семь или восемь человек.

— Если бы вы только знали, как мне страшно, — сказала Камилла.

— Ничего не бойтесь, все обойдется.

— Надеюсь. Но что же предпринять пока мне? Неужели в самой Франции ничего нельзя сделать? Отец, вы же не сидите сложа руки. Семья Дебре тоже. Хочу помогать вам. Найдите мне занятие.

Доминиканец окинул взволнованным взглядом хрупкую молодую женщину, которая предлагала ему свою помощь.

— Ваш первейший долг — не поддаваться отчаянию и проявлять крайнюю осторожность. Нас, тех, кто начал действовать, очень немного. Вы это и сами можете видеть. Нужно выждать, пока доверие к маршалу Пелену не исчезнет. Оно уже основательно подточено, но многие мужчины и женщины, не меньшие патриоты, чем мы с вами, все еще колеблются, прежде чем поставить себя вне закона. В Лондоне некоторые офицеры враждебны к генералу дс Голлю. Многие с недоверием относятся к Англии. Нападение на французский военный флот на его базе в Мерс-эль-Кебире серьезно испортило добрые отношения между двумя странами. Наберитесь терпения. Как только появится возможность, я свяжусь с вами, чтобы сообщить новости о Лоране и сказать, когда вы сможете к нему присоединиться. Однако в ваших силах оказать мне услугу — передать в Сент-Эмильоне пачку писем. При переходе демаркационной линии не исключен определенный риск.

— Кому мне предстоит вручить пакет?

— Месье Лефрану в переулке Королевского замка. Вы вручите ему этот экземпляр путеводителя по Бретани, и он поймет. Затем забудьте о нем и возвращайтесь в Белые Скалы. Леа, давай пройдемся. Мне надо с тобой поговорить.

Ее сердце отчаянно стучало, когда она шла за Адрианом по дорожке сада. Ее пугал предстоящий разговор.

— Сегодня вечером я должен уехать. Отправлюсь шестичасовым на Бордо. Завтра ты проводишь Камиллу в Сент-Эмильон, а оттуда в Белые Скалы. И как можно быстрее возвращайся через Кадийяк. Там передашь служащему мэрии месье Фужсрону эти три письма от каноника.

— И все?

— Ах, да! Забыл! Лоран просил передать тебе вот это.

Леа стала пунцовой, беря протянутый дядей скверный конверт.

— Спасибо.

— Не благодари меня. Не для тебя я это сделал, а ради него, хотя и не одобряю, что он пишет тебе. Если я на это пошел, то только потому, что видел, как он терзается.

Опустив голову, Леа молчала, машинально вертя конверт в пальцах. Он не был заклеен. Она глянула на Адриана.

— Успокойся, я его не читал.

22

Леа и не подозревала, что расставание с Камиллой причинит ей хотя бы малейшую боль. Однако перед отъездом она кинулась в ее объятия с рвущимся сердцем.

Письма были спрятаны в детском чемоданчике, и переход демаркационной линии в Сен-Пьер-д'Орийяке прошел без осложнений. В Сент-Эмильоне Камилла передала путеводитель по Бретани месье Лефрану. В Белых Скалах молодую женщину с ребенком встретил взволнованный Дельпеш.

После праздника в честь помолвки, положившего конец счастливым дням, Леа впервые оказалась в этом доме.