В его свете я увидел лицо. Безусое, молодое — Одаренный парень оказался от силы на пару лет старше меня самого… Неудивительно: матерый боец наверняка начал бы с чего-нибудь посерьезнее.

И уж точно не забыл, что Щит закрывает только спереди.

«Кольт» в моих руках ожил. Две пули попали стоявшему надо мной Одаренному в живот, а третья вошла снизу под челюсть откидывая назад изувеченную голову. Рослое и неожиданно тяжелое тело рухнуло на меня, но не затихло, а продолжило дергаться в такт гремевшим в нескольких шагах впереди выстрелам. Бедняга даже после смерти послужил щитом, приняв весь предназначенный мне смертельный металл. Я высадил остатки магазина, уложив еще двоих наемников, а последнего аккуратно разделала на две половинки чудом не попавшая под раздачу Воронцова.

Кажется, все. Пронесло.

— Благодарю вас, княгиня. — Я кое-как спихнул с себя убитого — Но не будем медлить.

Судя по шуму из полыхающей в глубине дома гостиной, фора у нас… в общем, нет у нас никакой форы.

Глава 40

Похоже, «тактика выжженной земли» кое-как сработала. Весь дом Воронцовых полыхал так, что наемники, похоже, так и не решились забраться внутрь: решили обойти через двор, подарив нам еще несколько драгоценных секунд. Снова стрелять начали, когда мы уже протискивались сквозь забор, который я вскрыл Кладенцом.

Всего каких-то четверть часа назад.

Время все больше замедлялось, растягиваясь в вечность. Даже грохот винтовок почему-то показался каким-то гулким, размазанным — будто на замедленно воспроизведенной записи. То ли доигрывающий Ход почему-то начал действовать сильнее… То ли это я уже окончательно выдохся и понемногу терял связь с реальностью.

Если так — лучше успеть удрать до того, как меня окончательно «выключит».

Я скользнул в щель между прутьями и потянул за собой Воронцову. Жалобно застонала в полумраке трескающаяся ткань платья: роскошные формы княгини никак не хотели пролезать там, где без проблем протиснулся худой семнадцатилетний я.

— Пустите! — фыркнула Воронцова. — Мерзавец… Мужлан!

И это мне заместо «спасибо»… А я ведь ей, между прочим, жизнь спасаю. И честь. А вероятнее всего — и то, и другое. Одному Богу известно, что могли бы сделать с женщиной наемники, которых послали по самое не балуй подставить моего деда перед государыней Императрицей и всем дворянским обществом.

— Сюда, княгиня. — Я припустил наискосок через опустевший двор за рестораном, на бегу запихивая в барабан патроны. — И бросьте, наконец, ваши туфли! Уверяю — без них будет куда быстрее.

Воронцова фыркнула, как породистая лошадь, но спорить не стала: через мгновение задорный цокот, выдававший нас с головой даже в темноте, сменился шлепаньем босых ног. Преследователи понемногу отставали — то ли боялись, что я их перестреляю на фоне горящего дома, то ли застряли у решетки…

То ли у них попросту закончилось время. И городовые, и Багратион не зря ели свой хлеб: со стороны набережной выстрелы гремели уже куда чаще, чем во дворе. И не только они. Я чувствовал магические вспышки — заметно посильнее тех, которыми трамбовали дом. Если даже безопасники Империи и не сидели в засаде за углом — они примчались быстро.

И все-таки чуть позже, чем было нужно.

— Прошу вас, княгиня. — Я сцепил руки в замок. — Лучше перебраться здесь.

Лазать через забор Воронцова умела не лучше, чем бегать или протискиваться в узкие щели — мне пришлось изрядно попотеть, забрасывая ее сиятельство наверх. И все же через несколько мгновений мы уже были у машины в Державинском проезде.

Целые и относительно невредимые — если не считать, что я всерьез подумывал рухнуть в водительское кресло и вздремнуть хотя бы полминуты.