— Куда уставился? — буркнула она.

— На тебя смотрю. — Я сделал над собой усилие и поднял взгляд выше. — Хорошо больно.

И лицом тоже: тоненький носик, светлая кожа, усыпанная веснушками и длиннющие ресницы. Не светлые и не рыжие, как волосы на голове, а черные, будто Настасья и их каким-то образом умудрилась окунуть в отработавшее машинное масло. Немного зрелище портили только руки, измазанные чуть ли не по локоть. Не слишком крупные, но крепкие, явно привыкшие к тяжелой работе и инструментам.

Один их которых Настасья держала так, будто всерьез подумывала огреть меня им по башке. Увесистый гаечный ключ смотрелся не то, чтобы угрожающе, но все же достаточно убедительно. Загадочная колдунья-механизатор превратилась в воительницу, готовую защищать свои владения… и свою честь от любых посягательств.

— Смотрит он… — Настасья шагнула вперед. — Знаю я таких! А будешь лапать — врежу, и не посмотрю, что из благородных!

Ну все. Боюсь-боюсь.

— И в мыслях не было. — Я выставил перед собой ладони. — Так, просто мимо проходил… Ты только ключ положи, ладно?

Мысли у меня, разумеется, были, и еще какие. Ночная гроза и беготня по лесу с Андреем Георгиевичем кое-как выбили из моей головы образ Гижицкой, но судьба тут же подкинула мне свежий соблазн.

А может, даже сразу два, потому что металлическая громадина за спиной Настасьи меня заинтересовала немногим меньше ее самой.

— Это что у тебя там? — Я прищурился, вглядываясь в полумрак сарая. — Машина? Или?..

— Не твое это дело… благородие. — Настасья бросила ключ, но отходить в сторону явно не собиралась. — Покойный князь отцу моему подарил. Еще позапрошлым летом. А теперь вот мне досталось!

— Досталось и досталось. — Я пожал плечами. — Посмотреть то можно? Или, думаешь — отберу?

— Я тебе отберу! — прошипела Настасья.

Да уж, вот так характерец. Явно из простых девка, а гонору — у Гижицкой столько нет. Пожалуй, даже хорошо, что она забралась так далеко от усадьбы. Попалась бы на глаза деду, сказала лишнего — тот бы враз шкуру спустил… Да и мне — чего миндальничать? Будет тут какая-то на князя гавкать…

Я решительно шагнул вперед и впился взглядом в зеленые глазищи. Настасья, пожалуй, была меня постарше на год или два, но по росту не дотягивала. Наверное, это все и решило: чтобы смотреть мне в лицо, ей сначала пришлось запрокинуть голову — а потом и вовсе попятиться.

— Ладно уж, — проговорила она. — Смотри, если хочешь. Только руками не лезь.

— Как скажешь, сударыня. — Я взялся за край укрывавшего агрегат брезента. — И не зыркай так — я не кусаюсь.

Тяжелая ткань поддалась не сразу. Настасья явно не собиралась мне помогать, но я потянул сильнее, и через мгновение металлический монстр явился моим глазам целиком.

Машина… точнее остов машины. Рама, несколько деталей кузова, радиатор, куча железа в передней части, трансмиссия, какие-то провода вдоль ребер днища — и все. Ни дверей, ни стекол, ни даже колес: стальная громадина стояла на двух уложенных параллельно бревнах сантиметров в двадцать-тридцать в обхвате. В завершенном виде она наверняка оказалась бы раза в полтора короче Костиной «Чайки», но из-за темной тесноты сарая казалась огромной.

Неизвестный конструктор — или покойный Архип Семенов, или уже сама Настасья — не предусмотрел для нее объемного багажника: машина заканчивалась вытянутым обрубком, соединенным по диагонали прямо с крышей. Салон — точнее, пока еще пустой короб с металлическим листом вместо пола — тоже казался не слишком просторным.