— Вот почему я побаиваюсь вас, женщин, — сказал Мэби. — Вы сами творите себе кумиров, а потом предъявляете к ним непомерные требования. Ну, а я для этого слабоват.

— Я не изменюсь, — сказал Удомо.

— Да она вовсе не о том, Майкл, — нетерпеливо перебил его Мэби.

— Ешьте поскорее и давайте собираться в обратный путь, — сказала Лоис. — А то мы не попадем домой вовремя.

— Лоис, — мягко сказал Мэби, — даже Майкл — всего лишь человек.

— Садитесь поближе и ешьте. — Лоис прислонилась к плечу Удомо.

Мрачным, холодным сентябрьским вечером, через неделю после их возвращения с юга, Эдибхой уехал в Панафрику. Проводить его на вокзал пришли все: Лоис, Удомо, Джо Фэрз, Лэнвуд, Мхенди, Мэби. Удомо держал пакет с сотней экземпляров последнего номера «Освободителя» — журнала, который они печатали на ротаторе. Эдибхой должен был увезти его с собой. Они толпились вокруг него — истекали последние минуты. Лицо Эдибхоя сияло, как обычно, радостной улыбкой.

— Не забывайте, вы — наш Иоанн Креститель, — говорил Лэнвуд. — Прокладывайте же нам путь.

— Берегите себя, — сказала Лоис.

— И пиши изредка, — прибавила Джо Фэрз.

— Спасибо за все, Джо, — сказал Эдибхой. — Вы обе много сделали для всех нас, а ты очень много сделала для меня. Спасибо! И вам, Лоис, спасибо. Берегите тут моего земляка.

Все были немного навеселе. Даже Лэнвуд и Удомо. Выпито было две бутылки шампанского.

— Приготовь мне там домик, — сказал Мхенди, — и пусть меня ждет в нем простая милая женщина.

— Будет сделано, друг! Будет сделано!

— Прошу пассажиров занять места, — раздался голос кондуктора.

Эдибхой повернулся к Удомо, улыбка исчезла с его лица. Глаза стали холодными и серьезными.

— Что ж, земляк, пора…

— Да, — сказал Удомо, — и помни, я жду.

Они крепко пожали друг другу руки. Удомо почувствовал, что Эдибхой кладет ему что-то в карман.

— Тебе они здесь пригодятся.

— Для меня важнее другое.

— Я знаю, земляк. И не подведу.

Кондуктор быстро шел вдоль состава, закрывая двери.

— О, Дик… — Казалось, Джо Фэрз только сейчас поняла, что он действительно уезжает. Она порывисто обняла его и отвернулась.

Эдибхой пожимал всем руки.

— Побыстрей! — крикнул кондуктор и, приложив к губам свисток, засвистел.

Эдибхой вошел в вагон. Поезд тронулся.

«Вот так и он уедет», — подумала Лоис. И тут же почувствовала на себе внимательный взгляд Мэби.

— Вот так и он уедет, — прошептала она.

— Так уедем мы все. Мы принадлежим Африке, а не Африка нам.

Эдибхой высунулся в окно вагона.

— Теперь все зависит от тебя, — крикнул Удомо. В голосе его звучало волнение.

Эдибхой молча кивнул. Его белый платок долго трепетал в окне, пока наконец не исчез из виду.

— Начало положено, — сказал Лэнвуд.

Удомо сунул руку в карман и нащупал пачку фунтовых банкнот, которые положил туда Эдибхой.

— Да, — сказал он, — начало положено. Пошли!

Когда они выходили из здания вокзала, Лоис взяла его под руку.