Когда он уходил, его спину прожигал мой далеко не любящий взгляд. Особенно едва я поняла, что уходил дракон вовсе не в ту дверь, что вела в коридор – в смежную. То есть мне предстояло пребывать в спальне его жены, отделенной от спальни дракона лишь небольшой внутренней дверью.

– Я требую хотя бы засова! – действительно потребовала.

– Хорошо, прикажу вам его принести, – ледяным тоном ответил лорд Арнел.

И имеющаяся в наличии дверь вспыхнула огнем, чтобы осыпаться пеплом, не подпалив более ничего. И теперь двери не было! Ее просто не было!

Зато от двери, ведущей в коридор, раздалось:

– Леди Арнел, ваше платье уже прибыло.

От знакомства с новой прислугой я сбежала в комнату для умывания.

Ледяная вода – холодная вода. Снова ледяная, снова холодная. Опять ледяная. Я умывалась, умывалась, умывалась, в очередной раз умывалась, но стоило взглянуть на себя в зеркало… и мне хотелось умыться снова. И снова…

И если говорить откровенно – душу рвало в клочья, от всего произошедшего, просто в клочья! Мне было стыдно и совестно перед лордом Горданом, перед собой, перед миссис Макстон… и снова перед собой. И стыд перед самой собой оказался сильнее всего, потому как едва в спальне раздался голос моей экономки, я тут же воскликнула «Миссис Макстон!».

Домоправительница распахнула дверь уборной без стука, пристально осмотрела меня, сбросила тот самый подаренный ей Стентоном плащ куда-то прочь, и вошла, заперев дверь уже на ключ. Что ж, я не нашла лучшего времени, чтобы признаться ей:

– Миссис Макстон, я падшая женщина.

Да, я хотела чаю. С вербеной, мятой, мелиссой и чем-либо еще столь же успокаивающим. И моей просьбе внемли.

– Бетси, чаю для мисс Ваерти! – повысив голос почти до крика, приказала миссис Макстон.

– Для леди Арнел! – поправил кто-то за дверью.

Я готова была взвыть, но воспитание не позволило. Как и присутствие моей домоправительницы.

– Мисс Ваерти, – она проигнорировала поправку прислуги этого дома, – я спрошу прямо – он надругался над вами?

Не став сообщать, насколько мы были близки к этому, прошептала лишь:

– К счастью – нет.

– Хоть что-то хорошее, – весьма уклончиво произнесла миссис Макстон.

И я воззрилась на нее в ужасе, понимая, что если это «хоть что-то хорошее», то что же тогда «основательно плохое»?

Моя домоправительница не стала томить меня неизвестностью, открыла дверь, и вернулась со стопкой газет, и стулом, которые были вручены мне, после чего сама миссис Макстон принялась готовить мне ванну.

А стул оказался кстати. Весьма кстати. Без него, боюсь, я опустилась бы на пол, едва прочтя первый же заголовок: «Лорд Адриан Арнел и мисс Анабель Ваерти сочетались браком по всем традициям Вестернадана».

И это была лишь первая газета. Первой она и выпала у меня из рук, и я увидела заголовок второй «История Золушки-синего чулка, покорившей дракона!».

Третья гласила: «Самый скандальный брак столетия!».

Четвертая: «Богатейший дракон империи и скромная дочь фабричника».

Пятая содержала что-то вроде: «Блондинка или брюнетка? Драконы предпочитают темненьких!»

Шестая: «Леди Елизавета Карио-Энсан, дочь герцога и баронессы, была отвергнута в пользу простой девицы с образованием! Драконы выбирают бесплодных?»

– Мисс Ваерти, – я поняла, что уже некоторое время сижу, просто глядя в никуда, лишь когда миссис Макстон склонилась надо мной, – мисс Ваерти, дорогая моя, у всего этого есть хоть какое-то объяснение?

– Есть, – кажется я плакала, и кажется уже некоторое время, – лорд Арнел желает позлить герцога Карио.