Тварь зашипела и бросилась на киммерийца. Инстинктивно Конан метнулся вперед, приподняв одно плечо и нанося удар. Клинок вонзился в тело монстра. Раздался скрежещущий вопль. С молниеносной быстротой киммериец вырвал лезвие и ударил вновь. Раз за разом втыкая добрую сталь в гнусную плоть, Конан пытался поразить какой-нибудь жизненно важный орган демона. Кровь, обильно вытекавшая из ран, была частью зеленой, частью красной. Когда к горлу Конана потянулись когтистые лапы, киммериец понял, что перед ним аколит, трансформированный до неузнаваемости магией Андоллы. Жрец не мог сотворить нечто из ничего, но был в состоянии с помощью своей воли придать аколиту форму того несуществующего демона, с помощью которого он терроризировал Риетту. Поэтому теперь безмозглая тварь, в которую был превращен аколит, и поднималась на третий этаж, к покоям Риетты, дабы исполнить волю своего хозяина.

Сообразив, что у этого существа должны сохраниться остатки мозга, Конан перестал наносить колющие удары, а вместо этого обрушил меч на череп страшилища, разрубив его почти до плеч. За первым ударом последовал второй. Третий удар практически напрочь снес уродливую башку. Некоторое время тварь слепо тыкалась туда-сюда, а затем медленно опустилась на ступеньки, продолжая дергаться и извиваться, пока остатки противоестественной жизни, которую вдохнул в нее Андолла, еще теплились в ней. Конан устало прислонился к стене, глядя, как чудовище издыхает.

Убедившись, что демон подох окончательно и бесповоротно, киммериец перепрыгнул через чудовищный труп и бросился вверх по ступенькам. Он старался не думать о том, что, быть может, опоздал. Если чудовище уже побывало наверху, то Риетта в лучшем случае окончательно потеряла рассудок при виде монстра – и это после того, как он, Конан, убедил ее в том, что демон – всего лишь призрачное создание дешевой магии, наркотиков и ее собственного воображения.

Сперва Конан бросился в свои покои, схватил полотенце, аккуратно вытер кровь и зеленоватую жидкость со своего меча и одежды.

В помещении не было ничего такого, что стоило бы захватить с собой, поэтому Конан все бросил и побежал в комнату Риетты.

Он обнаружил девушку сидящей на кровати, в уголке, сжавшейся в комок. Когда варвар влетел в комнату, Риетта подняла к нему испуганное лицо. Узнав киммерийца, она с облегчением вздохнула:

– Конан! О, как я рада тебя видеть! Как только наступила ночь, звуки, которые доносятся снизу, стали просто чудовищными! А когда одна послушница пришла проверить, как я тут… она… она казалась мне не вполне человеком.

– Да, странные вещи здесь происходят, – подтвердил Конан. – Мы должны убираться. Ты готова?

– Более чем готова. – Она встала, одетая только в свою сорочку. – Мне нечего собирать, у меня нет вещей. Пошли!

– Ладно, отсюда до дома твоего отца рукой подать. Ты не замерзнешь, девочка. Идем.

Он взял ее за руку и потащил по галерее в свою комнату. Он не собирался вести ее вниз по лестнице мимо трупа демона, а затем еще через главный зал храма. Конан вылез из окна и уцепился за подоконник.

– Теперь, – приказал он, – вылезай и хватай меня сзади за спину.

– А что, если я сорвусь и упаду? – спросила она. В ее расширенных глазах застыл ужас.

– По крайней мере, грохнуться на землю лучше, чем оставаться здесь. Давай, поторопись.

Глубоко вздохнув, девушка выбралась из окна и полезла вниз, хватаясь за Конана. Затем замерла, обхватив его руками за шею, а ногами вокруг талии. Она старалась изо всех сил не усложнять задачу своему защитнику.

Медленно, находя пальцами ног малейшие выступы и крепко цепляясь за неровную стену пальцами рук, Конан начал спускаться по стене. Через несколько минут они уже стояли на каменных плитках двора.

– Теперь можешь отпустить меня, – сказал киммериец.