Фрэнк Коллинз.

Вампир.

— Папа, — прошептал Шейн.

— Здравствуй, сынок.

— Как ты сюда попал? — выпалила Клер, потому что она знала — знала — что сам дом охранял от Фрэнка. Но она не почувствовала ничего, когда он вошел — никаких предупреждений, ничего.

Может, дом тоже думал, что они нуждались в его помощи. Или, более тревожно, возможно, машина и дом лишила защитных способностей. Машина медленно уничтожала все хорошее в Морганвилле.

Фрэнк пожал плечами.

— Я слежу за вами двумя вот уже пару дней. Должен был знать, что ты намерена со всем этим делать, — сказал он. — Не слишком удивило то, что мой сын сказал обо мне, если это тебя беспокоит. Я это заслужил. До сих пор. — Он посмотрел на Шейна. — Но я больше сильно не напиваюсь. Ну, не в стельку, во всяком случае. — Он улыбнулся, показывая вампирские зубы.

Шейн отступил на шаг назад и столкнулся с Клер. Она удержала его и прошептала:

— Я же тебе говорила.

— Этого не может быть, — сказал он. — Это какая-то…

— Ошибка? — сказал Фрэнк, и перепрыгнул через диван одним плавным, зловещим вампирским движением, оказываясь прямо перед ними. Сейчас они стояли около стены, рядом с ТВ. — Единственной ошибкой в моей жизни было возвращение в этот проклятый город, Шейн. И то, что я отправил тебя сюда обратно, чтобы помочь. Если бы мы остались на дороге, мы все еще бежали бы, но, по крайней мере, мы были бы вместе.

— Бежали. Бежали от чего?

— Ох, да ладно, сынок. Ты думаешь, что они действительно отпустили бы нас, вот так просто? Нам помогли выбраться, но они привели нас обратно, или убили бы нас, если бы поймали нас. Так же, как они убили твою мать. У Шейна вырвался стон, как если бы отец ударил его. Клер положила руку ему на плечо, и уставилась на Фрэнка.

— Прекрати, — сказала она.

— Ты первая начала, — сказал Фрэнк. — Ты сказала ему часть правды, не так ли? Рассказала ему о Алисе? Хорошо, он должен знать всё. Он должен знать, как его мать подсела на наркотики, чтобы забыть о боли. Он должен знать, как мы переезжали из одного замызганного мотеля в другой через весь штат. Он должен знать, что эти ублюдки перерезали ей запястья и бросили ее в ванне, притворяясь, будто это самоубийство…

— Прекрати! — закричала Клер, и встала перед Шейном, словно она могла защитить его от слов, как он защищал ее от кулаков.

— И как он ее нашел, — закончил Фрэнк, тихо, — плавающую там. Мертвую. Я думал, что тоже потерял тебя, сын. Ты не говорил сутками, не спал, не ел. Но потом ты сказал, что хочешь вернуться сюда, в Морганвилль. Заставить их заплатить.

Теперь Шейн стал почти таким же белым, как его отец вампир, а его глаза были огромными, темными и пустыми. Клер повернулась к нему и положила руки ему на щеки, пытаясь заставить его посмотреть на нее. Он не реагировал. Он не мог отвести взгляд от Фрэнка.

— Шейн, Шейн, послушай, он пытается причинить тебе боль, он всегда старается сделать тебе больно…

— Не всегда, — сказал Фрэнк. — Кто-то должен сказать мальчику, что он должен услышать, даже если это больно. Он хотел знать, что случилось с его мамой. Ты не собиралась ему рассказывать, не так ли?

— Не было никаких причин! Тебе просто нравится смотреть, как он страдает! — выкрикнула Клер. — Ты — подлый, ужасный, злобный…

— Я люблю моего сына, — сказал Фрэнк.