Коринаам коротко сказал что‑то королю – слишком коротко, подумал Харпириас, учитывая все, что он поручил ему передать. Тойкелла снова рассмеялся, еще громче, чем прежде, и произнес в ответ быструю и категорично звучащую фразу.

– Ну? – спросил Харпириас.

– Король говорит, что, как он считает, хорошо бы вам освободиться от такого глупого и наносящего вам вред обета.

– Могу понять, почему он так думает. Но в настоящее время я намереваюсь продолжать вести жизнь в чистоте телесной. Скажи ему об этом.

Коринаам снова заговорил.

Ответная тирада короля звучала довольно долго.

– Он восхищен вашей решимостью, принц, – перевел Коринаам, – но говорит, что клятва воздержания кажется ему такой же странной, как снег, который падает вверх. Он сам имеет одиннадцать жен и занимается любовью по крайней мере с тремя из них каждую ночь. Более сотни жителей деревни – его дети.

– Мои поздравления по поводу его энергии и также его плодовитости. – Харпириас прищурился. – А как он отреагировал, когда ты сказал ему, что я не корональ?

Снова Коринаам расплылся по краям.

– Этого я ему не сказал, принц.

– Не забывай, что под страхом смерти я приказал тебе точно переводить каждое мое слово, Коринаам.

– Да, я помню об этом, принц. Но как мне заставить вас понять, что я не могу словно между прочим сообщить подобную новость во время беседы о других вещах? Король ожидал личного приезда короналя. Он считает, что вы и есть он. Сказать ему сейчас обратное – значит, погубить все дело до того, как оно началось.

– Коринаам!..

Метаморф поднял руку.

– Еще раз умоляю вас, принц, позвольте мне выбрать подходящее время, чтобы уладить этот вопрос, и не требуйте от меня невозможного…

И перестаньте угрожать, – прибавил Коринаам после короткой паузы.

Харпириас на секунду прикрыл глаза. Важно было как‑то взять эти препирательства под свой контроль, или он пропал.

– Скажи королю, – сурово произнес Харпириас, хотя король в этот момент снова начал что‑то говорить, – что я сейчас хотел бы обсудить с ним вопрос о заложниках. В частности, я прошу у него разрешения навестить их без дальнейшего отлагательства, чтобы я мог удостовериться в их добром здравии.

– Мой добрый принц…

– Скажи ему.

– Я вас умоляю…

Харпириас снова повторил угрожающий жест – пальцем по горлу.

Коринаам с упреком взглянул на него. Затем повернулся к королю Тойкелле и снова заговорил.

8

Этот спор продолжался довольно долго.

Харпириас напряженно прислушивался, изо всех сил пытаясь запомнить какие‑то ключевые слова, чтобы потом узнать их перевод. Метаморф был слишком уж скользким; следует самому хоть немного выучить язык отиноров.

В споре то и дело мелькало новое слово, на слух нечто вроде «гожмар».

Харпириас снова и снова улавливал его. Он надеялся, что по‑отинорски это означает «пленники», что в кои‑то веки Коринаам выполнил его указание относительно предмета обсуждения. «Гожмар, гожмар, гожмар» – казалось, они целый час перебрасываются этим словом, словно мячом. Наконец метаморф повернулся к Харпириасу и сказал:

– Это было нелегко.