– Отвратительно.

Преодолев свою сдержанность, они теперь все заговорили одновременно.

На Харпириаса обрушился бессвязный поток заявлений, из которых он постепенно составил себе представление обо всей истории в целом.

Какими бы дикарями ни были отиноры, они, очевидно, все же кое‑что понимали в генетике.

Их беспокоили отрицательные последствия браков внутри племени.

Поскольку они представляют собой маленькую группу близких родственников и веками живут в полной изоляции, в своем почти неприступном доме среди гор, у них, вероятно, рождается уже много детей с врожденными дефектами.

И поэтому они предпочли счесть появление девяти палеонтологов счастливым даром свыше – новым генетическим материалом. На протяжении многомесячного заключения в пещеру к пленным ученым отиноры систематически присылали женщин – для того чтобы они забеременели. По мнению палеонтологов, несколько детей‑полукровок уже появились на свет и ожидали рождения еще нескольких.

Рассудок Харпириаса помутился от ярости и тревоги. Теперь ему стало ясно, почему дочь короля Тойкеллы ждала его в комнате после королевского банкета.

– Это продолжается с самого начала?

– С самого начала, – ответил Сальвинор Хеж. – Каждые несколько дней вместе с обычной порцией еды сюда доставляют пару женщин и оставляют на ночь. От нас явно ожидают, чтобы мы не оставили их без внимания.

– А вы видели их женщин? – гневно спросил Винин Салал. – Вы чувствовали их запах?

Это даже не моральное и физическое насилие.

Это эстетическое преступление!

Харпириас услышал, как хихикнул Коринаам, и бросил в сторону метаморфа разгневанный взгляд.

И все же трудно было не увидеть забавную сторону этой ситуации.

Вероятно, при обычных обстоятельствах мало кто из этих увлеченных работой, трезвых, погруженных в науку людей проявлял большой интерес к плотским сторонам жизни, равно как и он сам – к выкапыванию окаменевших костей. Тот факт, что их вынудили служить жеребцами‑производителями Для женщин отиноров, выглядел забавным и немного комичным. Что касается эстетической стороны дела, то ученые и сами не отличались красотой, а после долгих месяцев плена благоухали они не слишком приятно.

Все равно, подумал Харпириас. Нельзя так обращаться с пленниками. Он понимал их негодование. И смотрел на них с глубоким сочувствием.

– То, что они заставили вас делать, отвратительно, – пробормотал он.

– Это низко.

– В первую ночь мы, конечно, к ним не подошли, – рассказывал Винин

Салал. – Нам даже в голову не пришло тронуть их хотя бы пальцем. Но на следующее утро они сообщили о том, что случилось, – или, скорее, о том, чего не случилось, – охранникам, и нам в тот день не дали еды. На следующее утро они, как обычно, принесли мешки с едой, и с ними пришли две новые женщины. Они тогда устроили маленькую пантомиму: пища – женщины, женщины – пища. Мы очень быстро поняли, чего от нас ждут.

– Мы бросали жребий, – раздался голос из дальнего утла. – Те двое, кто вытянул короткие соломинки, считались выбранными. И так с тех пор и пошло.

– Но почему вы думаете, что это программа по размножению? – спросил

Харпириас. – Может быть, отиноры просто стараются скрасить вам заключение.

– Хотел бы я, чтобы это было так. – Сальвинор Хеж мрачно улыбнулся. – Но теперь мы знаем правду. Знаете, мы капельку научились их языку за это время. Новые женщины, которые к нам приходят, рассказывают нам о беременностях. «Дайте мне тоже ребенка, – говорят они. – Не отсылайте меня обратно порожней. Король на меня рассердится, если я не забеременею».