притягательнее трансцендентальной зауми, темной  вязи  иноземных слов в  той

тяжеленной книге на застежках. Что  проку в непонятных словах?  Их смысл был

темен, недоступен. Что Питу, что скудельному сосуду О Хо не дано было понять

глубины премудрости.

     Но  тут Пит как-то особенно ясно  осознал, кого он  видел до  встречи с

горшком. То был Иисус Христос. "Я  сразу догадался, кто  этот белобрысый. Он

выглядел именно так, как должен выглядеть Христос!"

     -- Хочешь еще что-нибудь узнать до  того, как я покину тебя? -- спросил

Пита невидимый горшок -- как бы изнутри его головы.

     -- Скажи мне  самую-самую  важную вещь -- такую, какая  важна при любых

обстоятельствах. Но только не солги!

     О Хо на некоторое время задумался. Потом произнес:

     -- Святая София возродится. Прежде мир ее не принимал.

     Пит непонимающе мигнул. Кто  такая  эта святая  София? С тем же успехом

горшок мог сообщить, что святой Витт намеревается снова поплясать... Видать,

это глупая шутка...

     Горькое  разочарование  наполнило  душу  Пита  Сэндза.  Ну  вот  все  и

кончилось --  такой же  глупостью,  как  имя  этого скудельного шутника. Пит

ощутил, что новый знакомый покинул его, -- на жалкой бессмысленной ноте.

     И сразу  же  после  этого  действие наркотиков  закончилось.  Он больше

ничего не слышал и не видел, кроме обычного, бытового. Он обвел глазами свою

комнатку:   знакомые   микрокассеты,  проектор,   заваленный  всякой  дрянью

пластиковый  стол... Потом Пит  увидел Лурин,  которая курила трубку, ощутил

запах прессованного табака... Голова трещала.

     Пошатываясь,  Пит  поднялся.  Он  знал, что  в  реальном времени прошло

только мгновение -- и Лурин со стороны казалось, что ровным счетом ничего не

произошло.

     А в сущности ничего и не произошло. Она права.

     Можно ли назвать событием то, что случилось? Ведь Христос не объявил  о

себе,  не  открылся.  Впрочем, нечто важное  все же  случилось  --  и  очень

желанное.    Познавательные,    "проникательные"   способности   Пита   явно

увеличились.

     Иисус! -- произнес он громко.

     -- В чем дело? -- спросила Лурин.

     --  Я  видел  Его,  --  сообщил  Пит.  --  Он  существует.   Он  всегда

присутствует в мире -- был и будет.

     Пит нетвердыми шагами прошел в кухню, налил себе крохотную порцию виски

-- от силы граммов двадцать -- из драгоценной довоенной бутылки.

     Когда  он  вернулся  в  комнату,  Лурин  читала аляповатый  журнальчик,

отпечатанный на мимеографе, -- эти  листки жители их горного района  бережно

передавали из города в город.

     -- Ну ты даешь! -- сказал Питер. -- Сидишь себе как ни в чем не бывало!

     -- А что мне, по-твоему, делать? Разразиться аплодисментами? Визжать от

восторга?

     -- Но ведь это архиважно!

     -- Ты его видел.