увидел в воздухе за своей спиной расплывчатые очертания небольшого глиняного

горшка,  который  качался   вверх-вниз,  как  поплавок  на   воде.  Это  был

непритязательный  предмет  -- обожженный,  но  некрашеный горшок. Сделанный,

считай,  из  грязи,  предельно  утилитарный,  этот  предмет поучал  его:  не

благоговей! не разевай рот в  почтительном восторге перед  непонятным! Питу,

который действительно возблагоговел, эти слова пришлись по вкусу.

     -- А вот я назовусь, -- сказал горшок. -- Меня зовут О Хо.

     Пит подумал про себя: "Видать, китаец".

     -- Я  сделан из глины  и потому нисколько не выше обычных смертных,  --

продолжал горшок по имени О Хо в манере приятельского  разговора. -- И  я не

считаю, как некоторые, что назвать себя  -- значит унизить себя. Ты -- Питер

Сэндз, я  --  О Хо.  Тот,  кого  ты видел, тот парень со здоровенным древним

манускриптом  --  это  обитающий  на  берегу  Океана  Знаний  дух  ноосферы,

прибывший  сюда  из  шумерских  времен. Эти  духи  под именем Терапевтов  --

"ухаживающих" --  помогали  греческому  богу врачевания  Асклепию,  коего  в

Древнем  Риме  называли Эскулапом. Древним египтянам  они  были известны под

именем Тотов -- духов  или плазменных сгустков мудрости.  Когда же  эти духи

занимались  строительством  --  а  они  славились  блестящими  зиждительными

способностями, покровительствовали ремеслам, -- они представлялись египтянам

в качестве бога Птаха, а  грекам -- в качестве бога Гефеста. На самом деле у

них вообще нет  имени, ибо они просто  составные вселенского разума. А вот у

меня есть имя, как и у тебя. Меня зовут О Хо. Запомнил? Очень простое имя.

     -- Конечно, запомнил, -- сказал Пит. -- О Хо. Это китайское имя.

     Горшок запрыгал  пуще  прежнего,  его  очертания стали расплываться все

больше и больше, пока он не исчез совсем. При этом он быстро говорил:

     -- О Хо. Хо О. О-о-о! Эй! Вперед! Ого! О  Хо Он! Вспомни о Хо Он, Питер

Сэндз,  когда  тебе  случится беседовать  с  доктором  богословия  Абернати.

Вспомни о сосуде скудельном, о  маленьком глиняном горшке, который сделан из

праха  земного и может быть,  подобно тебе,  разбит и обращен в прах в любой

момент, бессильный пережить род человеческий.

     Хо Он! Вперед, Хо Он! -- покорно отозвался Пит.

     -- Все доброе, не обинуясь, называет  себя  по имени,  -- произнес  уже

невидимый О  Хо  Он  -- теперь лишь  голос,  мысль, ментальная  составляющая

разума  Пита  Сэндза.  -- А те, на ком нет благословения Божия,  те утаивают

свое имя. Мы с тобой похожи, ты и я, мы в некоторых отношениях одно и то же,

ибо сотворены из той же глины, Питер Сэндз! Я сказал тебе, кто  я;  и я знаю

тебя от начала века.

     "Какое глупое имя -- О Хо!" -- подумал Пит.

     Дурацкое имя для бренного, непрочного горшка. А впрочем, эта  штуковина

со странным  именем  ему  понравилась -- она  не смотрела на  него  свысока,

говорила как с равным.