Итак, он снова был почти мертв. Опять возвращен к жизни силой науки. Что за необычайная судьба!

– Наверное, дежурят и Мэри, и Ксения? – спросил Волгин.

– Мэри да, а Ксении здесь нет. Она в Ленинграде. Не знаю, что побудило меня зайти к тебе в неурочный час, – сказала Мельникова, желая переменить разговор. – Но мне вдруг послышалось…

– Ты не ошиблась, – сказал Волгин. – Я вставал и подходил к окну. Но, Мария, постой. Ты сказала, что прошло четыре года. Ты уверена?

– Как я могу быть неуверенной в этом. Мы все считали дни.

– Который час?

– Около пяти утра. Скоро взойдет солнце.

– Тогда я уже проснулся, – засмеялся Волгин. – Ты только что узнала об этом и идешь звать Люция.

Через несколько минут комната наполнилась людьми. Прибежали Люций, Ио, Владилен, Мэри и еще другие, которых Волгин не знал. Пришел Иэйа, маленький, хрупкий, с мощным лбом над громадными глазами, очень пожилой, если не старый. Никого из космонавтов с “Ленина” не было.

Это удивило Волгина.

“Выходит, – подумал он, – что я их совсем не интересую, если сейчас, когда вся Земля, наверное, знает, что я должен вот‑вот проснуться, никто из них не счел нужным прилететь на Кипр. Даже Виктора нет”.

Пока Ио и фаэтонец осматривали Волгина, он не спускал глаз с Мэри. Она в чем‑то изменилась, но нисколько не постарела, как Мельникова. Четыре года не повлияли на свежесть се лица.

“Конечно, она моложе Марии, но не надо забывать, что современные люди выглядят совсем молодыми и в пятьдесят лет. Что для них какие‑то четыре года? То же, что в наше время несколько месяцев”.

Волгин почувствовал горечь от этой мысли. Он и Мария состарятся, одряхлеют, а вот она – Мэри будет все такой же молодой и здоровой. И остальные будут такими же.

Мельникова показалась ему еще ближе, еще дороже. Она не покинула его, как остальные се товарищи, она осталась с ним. И они вместе проживут всю оставшуюся им жизнь.

Владилен заметил пристальный взгляд Волгина, устремленный на Мэри. С проницательностью людей этой эпохи он понял мысли своего друга. Надо отвлечь его от сравнений.

– Ты удивлен переменой в Мэри, – сказал он. – Она объясняется просто. Мэри – мать. У нес родился сын. Он назван, в твою честь, Дмитрием.

Спрашивать, кто отец ребенка, было незачем. Волгин протянул руку Владилену:

– Поздравляю вас обоих. А где он, мой тезка?

– В доме Мунция, с Эрой. Она закончила свою работу в истребительном отряде и вернулась на Землю. Правда, на время. И пожелала повозиться с внуком.

– Не буду спрашивать, – сказал Волгин, – здоров ли маленький Дмитрий. С ним, конечно, вес в порядке?

– Я видела его вчера днем, – сказала Мэри. – И первое, что он спросил у меня, – о тебе. Это у него уже вошло в привычку.

Почему‑то се слова удивили Волгина. Ему представлялось, что сын Мэри еще грудной ребенок.

– Сколько ему?

– Скоро будет два года.

Да, пока он лежал здесь, жизнь не останавливалась!

Взгляд Волгина встретился с глазами Мельниковой. Ему показалось, что ее лицо грустно. И внезапно он понял, в чем причина этой грусти.

Люди живут вокруг полной жизнью, все им доступно, все радости жизни, вес счастье открыто для них… А они, люди прошлого времени? Могут ли они наслаждаться жизнью вполне? Нет! Не могут! Мария думает о детях.