Ричер снова кивнул.

— Да, возможно. А может быть, и нет. Может быть, какой-то высокопоставленный военный зарабатывал большие деньги на мошенничестве, о котором было известно этим женщинам. И он спрятался за сексуальные домогательства, представив все психологической драмой. Преступник понимал, что вы с готовностью ухватитесь за эту ниточку. Он был уверен, что сможет направить вас по ложному следу. Потому что он очень умен.

Молчание.

— Ваше слово, — предложил Ричер.

Снова молчание.

— Джулия, что скажешь? — наконец произнес Блейк.

Ламарр ответила не сразу. Медленно кивнув, она заговорила:

— Такой сценарий возможен. Более чем возможен. Высока вероятность, что Ричер прав. Настолько высока, что я предлагаю немедленно сосредоточить все наши усилия на проверке его гипотезы.

Тишина вернулась.

— Считаю, что мы не должны больше терять ни минуты, — прошептала Ламарр.

— Но Ричер ошибается, — заметил Пултон.

Он рылся в бумагах, и его голос прозвучал громко и весело.

— Его слова опровергает Каролина Кук, — продолжал Пултон. — Она работала в службе военного планирования в штаб-квартире НАТО. Кабинетная работа высокого ранга. Кук и близко не была к оружию, складам и интендантам.

Ричер ничего не ответил. Тишину нарушил звук открывшейся двери. В зал торопливо вошел доктор Стейвли, неуклюжий, суетливый, бесцеремонный. На нем по-прежнему был белый халат, запястья которого были выпачканы зеленой краской, затекшей под перчатки. Ламарр долго смотрела на него, и ее лицо стало белее халата. Она вцепилась в стол, растопырив бледные пальцы, в которых дрожащими проволочками проступили сухожилия.

— А теперь я хочу поехать домой, — едва слышно произнесла Ламарр.

Нагнувшись, она подняла свою сумочку. Накинула ремешок на плечо, отодвинула стул и встала. Медленной, нетвердой походкой прошла к двери, не отрывая взгляда от свидетельств последних мгновений жизни своей сестры, испачкавших запястья Стейвли. Проходя мимо него, она повернула голову, чтобы не выпускать его из виду. Затем, сделав над собой усилие, Ламарр оторвала взгляд от патологоанатома и открыла дверь. Вышла и бесшумно закрыла дверь за собой.

— Ну, что там у вас? — спросил Блейк.

— Я знаю, как убийца расправляется со своими жертвами, — сказал Стейвли. — Но только есть одна проблема.

— Какая еще проблема? — спросил Блейк.

— Это невозможно.

Глава 20

— Я кое-где срезал углы, — начал Стейвли. — Надеюсь, вы меня понимаете? Вы очень спешите, и мы согласились, что имеем дело с одинаковыми обстоятельствами преступления, поэтому я лишь искал ответы на вопросы, которые остались после первых трех дел. Я хочу сказать, нам уже известно, чего не было, так?

— Насколько нам известно, не было ничего, — сказал Блейк.

— Совершенно верно. Ни следов от ударов, ни огнестрельных ран, ни колотых ран, ни ядов, ни следов удушения.

— Так что же это?

Обойдя вокруг стола, Стейвли сел на свободное место, обособленно, за три стула от Пултона и за два от Ричера.

— Она захлебнулась? — спросил Пултон.

Стейвли покачал головой.

— Нет, как и три предыдущие жертвы. Я заглянул в легкие, и они оказались совершенно чистыми.

— Так что же это? — повторил Блейк.

— Как я вам уже говорил, — сказал Стейвли, — можно остановить сердце или лишить мозг кислорода. Так что первым делом я занялся сердцем. И сердце оказалось в отличном состоянии. Совершенно неповрежденным.